— Но если дорога провалится под ним…

— Сир, — повторил Чавис. — Если мы хотим захватить чужацкое существо, то нам необходимо уложиться в намеченное время. — Он поднял правое предплечье, на котором был установлен небольшой светящийся экран. Темпестор протёр его от дождевой воды и наклонил в сторону Ульриха. В верхнем углу экрана строчка цифр неуклонно двигалась к нулю. — В соответствии с информацией, которую я получил от сестры диалогус, у нас осталось меньше четырех часов. После этого прилив мировой волны пройдёт мимо горы.

Ульрих посмотрел на Катона и Эрдона, будто искал другой вариант. Его не было.

— У меня за плечами также много лет службы, темпестор, — ответил Ульрих, — в которой беспечность ведёт к смерти.

Чавис не ответил. Он уже дважды повторил, что два «Таурокса» смогут преодолеть бушующую воду. Это было на одно повторение больше, чем он привык. Наконец, Ульрих согласился. Он стряхнул воду с карты и начал сворачивать её.

— Если ты так веришь в эту свою машину, то не откажешься сесть за руль.

— Не откажусь, сир. Однако мне будет необходимо, чтобы рядом сидел отпрыск Катон.

— Зачем?

— Пересечение может быть опасным, сир. Кроме необходимого присутствия одного из отпрысков на случай, если со мной что-то случится, вы, также, будете в большей безопасности в заднем отсеке.

— Хорошо, хорошо, — пробормотал Ульрих. Волосы инквизитора прилизало дождём, сам он сгорбился, обхватил себя руками и забрался в пассажирский отсек.

Чавис и Катон двинулись на передние места. Темпестор пристегнул ремни безопасности, а второй отпрыск надел шлем и дыхательную маску.

— Отпрыск Эрдон? — обратился Чавис по воксу.

— Готов, темпестор. Следую за вами.

Чавис направил «Таурокс» вперед. На панели перед ним горели четыре сигнала состояния, по одному для каждой из четырех гусениц машины. Как только они погрузились в поток, лампочки сменили цвет с успокаивающего зеленого на предупреждающий желтый. Вода вздымалась, ударяясь о левую сторону машины. «Таурокс» трясло, пока он объезжал подводные камни, но сцепление с затопленной дорогой оставалось крепким.

Когда они достигли середины потока, передняя часть транспорта резко дернулась вниз, и обзорное окно Чависа оказалось полностью под водой.

— Что это было? — спросил Катон.

— Траншея, — ответил Чавис, оскалившись. Он злился на себя, что не предвидел этого. Постоянное низвержение воды прорыло в дороге глубокую просеку, и они падали в неё вперед кабиной.

— Темпестор, я потерял вас! — прокричал Эрдон по воксу.

— Эрдон, необходима предельная осторожность. Центральная секция дороги намного хуже, чем я предполагал.

Чавис поменял положение нескольких переключателей на панели, и внутренний свет в «Тауроксе» погас, передавая мощности на гусеницы. Темпестор крепко схватился за штурвал. Откуда-то снизу раздался металлический скрежет. «Таурокс» трясся и гудел, перед тем как вырвался на поверхность, разбрызгав грязь во все стороны. Уровень воды снова опустился ниже огневых точек. Они практически добрались до другой стороны.

Как только Чавис вновь посмотрел на индикаторы гусениц, что-то тяжелое ударило в бок «Таурокса» и укатилось. Пассажирское отделение вибрировало от звука удара. Темпестор резко поднял голову.

— Камень, сир, — сказал Катон. — Упал с горы, после того как мы проехали мимо. Может быть нам…

По воксу внезапно раздались быстрый громкий звон и удары. Сначала Чавису показалось, что это похоже на стрельбу.

— Темпестор, обстоятельства осложнились, — сказал Эрдон. — Нас скидывает в сторону обрыва.

Катон коротко выругался.

— Переведи дополнительную мощность на гусеницы, — приказал Чавис.

— Они функционируют на сто двадцать процентов, сир. Дело не в мощности, гусеницам не за что зацепиться.

Ульрих заглянул в кабину и потребовал узнать, что происходит.

Чавис прервал его поднятой рукой.

— Эрдон, — сказал он, — готовь спасательное оборудование. Катон, иди наружу, хватай трос и закрепи его.

— Да, сир, — ответил Катон. На его левом наплечнике была смонтирована небольшая вид-линза. Как только он активировал линзу, она начала светиться темным красным светом. Чавис посмотрел на дисплей на своем предплечье, куда теперь передавалось изображение из линзы Катона.

— Данные из моноскопа поступают без помех. Вперёд.

— Я спросил у тебя, что происходит, — повторил Ульрих. — Всё наше оборудование во втором транспорте. Если мы его потеряем…

— Не сейчас! — поднял руку Чавис.

Рядом с ним Катон потянулся, чтобы открыть небольшой круглый люк. Сквозь него к отпрыску на колени полились дождь и грязная вода. Катон сильно потянул за рычаг под сидением и оно, резко дернувшись, поднялось к открытому люку. Вода, льющаяся в кабину, оказалась практически перекрыта, и только пара капель попадала внутрь. На мониторе Чавис видел идущую впереди дорогу и стволы боевой пушки на крыше «Таурокса». Картинка наклонилась, как только Катон вылез из-за турели и пополз к задней стороне крыши.

— Эрдон, — позвал Чавис, — выпускай кабель.

Мгновение спустя на крыше раздался скрежещущий звук.

— Они прицепились к нам. Готовы двигаться, темпестор, — сказал Катон.

Чавис нажал на газ, и транспорт дернулся вперёд. По воксу темпестор услышал, как хмыкнул Катон. Спустя несколько напряженных мгновений Эрдон заговорил.

— Готово. Показатели говорят, что гусеницы снова на твердой земле.

Две машины преодолели последние метры воды и выбрались из неё на другой стороне. Сидение рядом с Чависом вернулось на место, и покрытый грязью и насквозь промокший Катон снял шлем и дыхательную маску и громко выдохнул.

— Кабель свободен, сир.

Ульрих уставился на него.

— Твои руки, — произнес инквизитор.

На сторонах шлема Катона остались кровавые отпечатки. Отпрыск посмотрел на них и обнаружил, что в его ладони впились несколько толстых металлических заноз.

— О. Наверное, я получил их от спасательного троса. — Катон посмотрел на Чависа. — С ним были некоторые трудности, сир.

— Хорошая работа, отпрыск, — сказал Чавис. — Иди в пассажирское отделение и обработай раны.

Катон кивнул и протиснулся мимо инквизитора.

— Ты, кажется, говорил, что у нас не будет проблем? — спросил Ульрих.

Чавис отключил вид-изображение на своём мониторе, где снова появились небольшие часы, продолжившие отчет.

— Нет, сир. Я сказал, что мы переберемся на другую сторону, и мы перебрались.

— Но я был прав, дорогу размыло.

— Дорогу не размывало, скала упала вниз.