Почувствовав, как изменилась атмосфера в комнате, высунулась и любопытная головка будущей скаковой. Маленькие оранжевые глазки с удовольствием отметили разнообразие представленных ее вниманию блюд, выставленных прямо на полу, чтобы не пришлось далеко ходить, и жабка принялась за кушанья. Схомячив все предложенное, она просительно заглянула каждой из нас в глаза и раскрыла ротик.

— Обжора! — не сдержалась Кира. Жабка с осуждением взглянула на жадную девушку и призывно квакнула Вите.

— В ее возрасте вполне естественно столько есть, — упрекнула кикимора. — Ты же видела Данькину Жабку? А вот таких размеров эта кроха достигнет ко второму году своего развития.

— Н-да, тогда ладно, — реабилитировала невинно оскорбленную кроху Кира. — Кушай, мелочь, будешь толстой, всех нас покатаешь.

Будущая скаковая жаба так посмотрела на гипотетическую наездницу, что даже мне, наблюдавшей их беседу со стороны, стало дурно и захотелось усесться за завещание. Но Кира как будто этого не замечала.

— Кушай, кушай, будешь красивой, вся в пупырышках, — наставляла бедное земноводное девушка.

Вита дипломатично молчала, подкладывая вновь обретенных личинок. Закончив сию почетную миссию, кикимора обратила свой алчущий взор ко мне. Вот теперь мне действительно поплохело.

— Данечка. — Я сглотнула: ласковый тон в исполнении Виты был подобен ножу в руках маньяка. — Как прошла ночь?

— Пришлось побегать, но сначала померзнуть, — поежившись, созналась я не без задней мысли. Если не хочешь о чем-то рассказывать, расскажи о том, что собеседнику будет интереснее знать. А событий прошлой ночью имелось тьма-тьмущая, так почему бы и не просветить подруг о мировом заговоре?

Краткое изложение разведовательных работ заняло полтора часа, в ходе которого число сообщников увеличилось и составило всю нашу честную компанию, то есть шесть индивидов, включая кроху, которая дрыхла, положив голову на колено непоколебимой Вите, а задние лапы — Джейсу. Хозяин ревновал, но молчал.

— Да, Жана не было утром в столовой, — поделился наблюдениями Джейс. Юноша был серьезен, если не сказать встревожен: руку Киры он не отпустил до сих пор. — Но никаких новых слухов не поползло.

— Странно, что никто не проснулся, — задумчиво протянул его брат, поглаживая пузико своей будущей скаковой. — Кира, а ты ничего не чувствовала?

— Нет, — девушка отрицательно покачала головой и задала закономерный вопрос, который давно вертелся у нее на языке, но никак не мог выскользнуть — повода не находилось: — Данька, а ты нездешняя?

Выбор слов оценили все.

— Можно и так сказать, — тяжело вздохнув, призналась я и поняла, что по уровню доверия Кире в моих глазах еще очень далеко до остальных болотных.

— И ты проснулась?

— Да, но я совсем проснулась. А те, кто стоял на площадке, больше походили на лунатиков. Вита, так можно сделать?

— Вполне, — подтвердила кикимора. — Только сил потребуется — не у каждого есть столько. Говоришь, там был ректор?

— Да, ректор, некоторые из преподавателей, секретарь и еще как стража, но без формы и опознавательных знаков.

— По особым делам, — хмыкнул Джейс. — Неприятные люди.

— И что мы теперь делать будем?

— Мы? — Джейс нахмурился. — Мы будем молчать. И пытаться никуда не влипнуть.

— Но разве…

— Дань, в твоем представлении идти всех спасать без должной подготовки, может, и героизм, но скажу откровенно: такого идиотизма я даже представлять не хочу.

— Поддерживаю брата, — поднял руку, как на голосовании, Трейс.

— Они правы. — Вита была солидарна с братьями.

— Да, Дань, сейчас мы ничем не можем им помочь. Тем более, как ты сама сказала, метки. Если их не снять, даже если мы всех выкрадем, выведем и спрячем, разве нам удастся помешать им уйти?

— Но мы должны что-то предпринять!

— Предлагаю начать со сдачи сессии, — внес конструктивное предложение Трейс. — Если нас отчислят, мы уже никому здесь не поможем. А дома времени на подобные глупости не останется.

Я бы могла с ними поспорить, доказывая, что глупостями здесь и не пахнет, но болотники были в чем-то правы. Устроим проблемы при несданной сессии — и получим билет на ближайший караван Кирстен — Семиречинск. Восемь дней и три пересадки.

Итак, дело за малым: сессию на тройки, чтобы даже придраться не смогли, и в путь за коварным планом. А после — с новыми силами на баррикады правдоискательства.

Вирдин пришел с цветами. Большой букет тюльпанов уместнее бы смотрелся восьмого марта на столе любимой учительницы, чем посреди бардака в нашей пострадавшей комнатушке, рассчитанной на четыре персоны, но выделенной лишь нам двоим. Тем не менее цветы были получены и сданы из рук в руки Кире, единственной, кто остался помогать бедным обитателям комнаты двести семнадцать в наведении порядка.

Парень же застыл посреди этого срача, не в силах решить, куда бы ему присесть. На пол не позволяла гордость, на стул — вываленная впопыхах и не убранная одежда, на кровать — вечное отсутствие покрывала, а на шкаф — расстояние до потолка. Был еще вариант — подоконник, но его прочно заняла Кира с цветами, отрезая стратегические пути отступления.

— Я это… за конспектом.

— С договором аренды ознакомлены? — взяла инициативу в свои руки Вита. — Конспект дается вам в аренду сроком на двадцать четыре часа, по истечении которых за каждую минуту просрочки будет насчитываться штраф. Формула расчета представлена в приложении, можете ознакомиться. Далее обязанности сторон…

Не знаю, как Кире, а мне стало жалко смотреть на Вирдина, пока он слушал наш «контракт». Если бы я была на его месте, убежала бы на пункте «обязанности сторон», но юноша героически сдержался, только один тоскливый взгляд имел неосторожность упасть на дверь.

Конспект ему все же выдали спустя два часа бюрократических проволочек и утрясания гарантий. Даже мне поплохело от перечня кар, грозящих арендатору за хоть сколько-нибудь значительный ущерб конспекту. Вот не стоит он того, совсем не стоит. И как только храбрости у Вирдина хватило этот документ подписывать. Точно, ребята смелые и безрассудные, не наделила их природа чувством самосохранения.

— Вит, а ты, случайно, не палач? — поинтересовалась Кира, едва за юношей закрылась дверь.

— Нет, — легко ответила кикимора, — с чего ты взяла?

— Ну просто столько видов наказаний я за всю жизнь не слышала, а тут все в одном документе.

— А, ты про это. — Вита рассмеялась, кокетливо поправила прическу и пояснила: — Я за образец взяла уголовное уложение трехвековой давности, гуманизм уже пускал свои ростки, но не заполонил все сферы жизни. Дедушка ту пору вспоминал с такой ностальгией, — поделилась воспоминаниями детства болотница.

— Жалко дедушку, — протянула я. Лучше бы молчала, право слово.