– Ты мне вроде как пройти мешаешь, – говорю я, поднимая на него глаза.

– Потому что я не хочу, чтобы ты ушла.

– Что ж, это очень мило, что тебе нравится моя компания, но, видишь ли, я боюсь, что если останусь, то выкину что-нибудь глупое. Например, попрошу тебя снова укусить меня за ухо.

На губах Хорнсби расцветает широкая улыбка.

– Не вижу тут ничего глупого. По-моему, это просто замечательная идея.

Я качаю головой.

– Нет, идея ужасная. Очень плохая. – Я протягиваю руку, чтобы похлопать его по груди и ощущаю под пальцами твердые, словно камень, мышцы. Ситуация катастрофически ухудшается. – Я должна… Ого, а ты правда мускулистый.

Он хмыкает, а затем берет меня за руку и усаживает обратно на стул.

– Останься. Обещаю, что больше не буду флиртовать. Только не оставляй меня в мой день рождения. Я и так постоянно провожу его в одиночестве. Составь мне компанию на этот раз.

Он проводит свои дни рождения в одиночестве? Это он о чем? Звучит очень грустно.

Тут я вдруг осознаю, что на самом деле мне мало что известно о Хорнсби: только то, что мы выкладываем в Сеть для фанатов. Я не знаю, что скрывается за этими дьявольскими глазами и сияющей улыбкой. Не знаю, где он вырос, как стал звездой хоккея – вообще не знаю о нем как о человеке ничего важного.

– Пожалуйста… Пенни?

Боже, ну как ему отказать?

Я просто не могу.

Вот почему я еще и не ушла, и вот почему сейчас я ловлю себя на том, что прошу его заказать мне еще один бокал и крендельков с сырным соусом.

Быстро сходив в туалет – не забыв пообещать, что я не сбегу, – я возвращаюсь и откидываюсь на спинку стула, довольная тем, что на столе успели появиться еда и алкоголь.

– Я же сказала, что вернусь, – говорю я, беря в руки кренделек.

– Хотел бы я думать, что тебе понравилось проводить со мной время, но думаю, настоящей причиной являются эти крендельки.

– Да, я обожаю углеводы, – говорю я с набитым ртом.

Хорнсби усмехается и тоже берет кренделек, обмакивает его в сырный соус, прежде чем отправить в рот. По не до конца ясной для меня причине я слежу за тем, как он ест, подмечая, как работают его челюсти, когда он жует, как дергается его кадык, когда он глотает. Ужасно притягательное зрелище. Пожалуй, мне стоит сделать для ТикТока нарезку видео с ребятами, которые жуют и глотают. Соберем кучу просмотров. С другой стороны, возможно, это покажется чрезмерно сексуальным. Не хочу потерять должность, которую я только что получила.

– Итак, скажи мне вот что, Пенни: если бы вместо меня здесь сидела Блейкли, о чем бы вы говорили?

Я запиваю еду гигантским глотком четвертого за вечер «Буравчика» и улыбаюсь, когда ставлю бокал на стол. Алкоголь постепенно начинает действовать.

– Ну, во-первых, о тебе. Мы бы следили за каждым твоим шагом, а потом бы сплетничали об этом. Возможно, пытались бы угадать, с кем ты флиртуешь и почему, что именно ты говоришь. Не исключено, что мы поспорили бы, кого именно ты позовешь к себе на ночь.

– Правда? А кто сказал, что я бы не остался сидеть с вами?

– Поверь, ты бы ушел с началом обсуждения моего неудачного опыта восковой эпиляции.

– Восковой эпиляции? – Хорнсби медленно меня оглядывает. – Так ты гладкая внизу, Пенни?

Поскольку упомянутый алкоголь уже успел меня раскрепостить, я ответила:

– Обычно я просто полоску оставляю, но в этот раз все как-то слишком далеко зашло. Эта девушка со мной в первый раз работала, и прежде чем я успела что-то сказать, она меня уже полностью воском намазала.

Хорнсби облизывает губы и смотрит на меня так, словно я – редкая говядина вагю, о которой он мечтал годами.

– Тебе понравилось?

Я пожимаю плечами и закидываю в рот еще один кренделек.

– Если честно, разницы я особо не заметила. Честно говоря, в основном я боялась, что она мне заодно клитор эпилирует, но он остался цел.

Хорнсби усмехнулся.

– Что ж, рад слышать.

Его рука опускается на спинку моего стула. Он сидит ко мне лицом, и его властное тело занимает все свободное пространство между нами.

– Я делал эпиляцию яиц.

– Правда? – спрашиваю я. – А я как раз собиралась сказать, что ты одеваешься как человек, который знает толк в эпиляции. А грудь ты эпилировал?

Он кивает.

– Да. Грудь, яйца и задницу.

Ну… Тоже своего рода интересная информация.

– Ясно, – я откашливаюсь. – А ты, э-э, до сих пор это делаешь?

Он снова кивает.

– Да, мне кажется, так я на льду быстрее. Однажды я уговорил Тейтерса сходить вместе со мной. Он визжал, как дикий кот во время гона. Потом еще какое-то время ковылял, словно ему в задницу горячий утюг запихнули. А потом ничего, привык, теперь сам на эпиляцию ходит.

– Это… просто очаровательно. Нужно про вас видео снять. Назовем его «История о голых яйцах».

Хорнсби рассмеялся.

– Почему-то мне кажется, что руководство это не одобрит.

– Пожалуй, нет. – Я поворачиваюсь так, чтобы оказаться с Хорнсби лицом к лицу, и наши колени соприкасаются. Он раздвигает ноги, и я придвигаюсь ближе, закидывая ногу на ногу. Его рука, держащая бокал, опускается на мое бедро, и тепло прикосновения, смешанное с холодом его ладони, творит с моим телом странные вещи, заставляя мышцы по-всякому сокращаться.

– О чем еще вы бы болтали с Блейкли? – Его большой палец ласкает мою кожу, и я едва сдерживаюсь, чтобы не застонать.

Да, алкоголь определенно подействовал.

– Наверное, о моей ужасной сексуальной жизни. Обычно именно об этом люди, состоящие в отношениях, любят поговорить со своими одинокими подругами. Потом она бы попыталась меня с кем-нибудь познакомить, чтобы помочь решить проблему ужасной сексуальной жизни.

– Когда Тейтерс встречался с Сарой, они вечно пытались свести меня с ее подругами. Судя по словам Сары, я просто идеально подходил каждой из них. Думаю, им просто очень хотелось, чтобы у меня появились отношения.

– И ты когда-нибудь соглашался познакомиться?

– Один раз, – признается он. – Мы потрахались – и все. – Он пожимает плечами.

– Ты вообще с кем-нибудь встречался?

– Только в старшей школе. С моим напряженным графиком проще без отношений. Если мне захочется, то после окончания карьеры у меня будет полным-полно времени, чтобы найти девушку и создать семью.

– А тебе хочется? – спрашиваю я. Хорнсби всегда скрывается за маской обольстителя, и мне интересно узнать о нем что-нибудь настоящее.

– Может быть. – Он делает глоток пива. – Я особенно об этом не думал.