***

И психиатр, и диетолог выдали мне массу рекомендаций. Они, конечно же, мне пригодились. Но я понимал, что, оставаясь в городе, я не смогу реализовать свой план. Здесь невозможно будет разорвать порочный круг, выстроенный моей женой в её кулинарной империи. Она с присущим ей перфекционизмом постоянно контролировала весь процесс приготовления любых блюд. А это в её положении могло привести нас лишь к очередной трагедии.

В первый же вечер в нашем новом доме в горах у нас состоялся очень непростой разговор. И начал я его издалека.

— Ты знаешь, меня очень поразила схожесть наших судеб. Ведь я, уехав в Сибирь, фактически отказался от своего сына. Уехав из Москвы, я больше никогда в жизни его не видел. И самое странное, что и не хотел его видеть.

Я рассказал ей историю своей женитьбы, историю усыновления моего ребёнка при живых родителях… Много чего рассказал. Но я никогда не рискнул бы открыть дверь в своё прошлое, если бы не этот её рассказ о причинах того, что заставляет её поедать такое количество пищи. Сразу же после наших кухонных посиделок я начал наводить справки о своём собственном сыне. Смог выяснить лишь одно. Он вырос и стал очень успешным человеком. Давно находится вне пределов постсоветского пространства и в настоящее время своим родным языком считает английский.

И я на минутку представил себе его брезгливое выражение лица, когда он узнает, что я, весь из себя такой жалкий и невзрачный, являюсь его биологическим отцом. И как бы я смог ему сообщить об этом? Сумел бы я пробиться сквозь тот слой людей, призванных охранять его покой, и донести до него эту информацию? Мне, безусловно, нужен был ещё и переводчик. Словом, проиграв это мысленно в своей голове, я пришёл к выводу, что нечего позориться на старости лет, в конечном счёте всё это не имеет абсолютно никакого смысла. Ни для меня, ни для моего сына.

Ведь это только на Востоке, с его традиционным обществом, кровная связь с твоими предками имеет какое-то сакральное значение. На Западе это всё воспринимается абсолютно по-другому. Я всё время проигрывал в уме свою гипотетическую встречу со своим сыном. Наверняка он, узнав о своём новоиспечённом отце, сразу же спросил бы у меня:

— Это что, такая шутка?

— Вы что, решили разыграть меня?

— Вы, наверное, из какой-то телепередачи, и нас сейчас снимают?

Но всё это было не так уж страшно. Хуже всего могло быть то, что меня тут же могли бы обвинить в корыстных целях:

— Сколько надо вам заплатить, чтобы никогда больше вас не видеть?

Чем больше я думал, тем яснее для меня становилось то, что иного сценария нет и не будет. Нет смысла ворошить прошлое и возникать перед своим сыном, пытаясь донести какие-то свои откровения. Он этого просто не поймёт. Оказывается, что бывают не только бывшие жёны и мужья, но и бывшие дети. Сегодня это взрослые люди, от которых когда-то отреклись их родители. И нет здесь чьей-то вины. Просто так сложилось.

***

Все эти дни, что мы прожили в горах, я не подпускал жену к плите. Готовил сам. Лёгкий завтрак с утра. И пять километров ходьбы по горным серпантинам. Перекус и сон. И новые пять километров. Обед. Прогулка. Отдых. Три километра после этого завершались нашим ужином. После него мы играли в нарды. И почему-то каждый раз выигрывала именно она. Здесь не было интернета, телевизора, и работал лишь допотопный стационарный телефон. Я специально не держал в доме весов. Но уже через две недели стало ясно, что жена легко и быстро расстаётся с лишними килограммами.

***

Прошёл год. Всё наладилось. Женщина-гора перестала существовать, превратившись в обычную жительницу этого села с нормальным весом. А потом он всё же решил лично нанести визит этому генералу. Он знал, что жили они под Петербургом. На добротной даче вблизи Сестрорецка. Да и грех это было называть дачей. Это был такой добротный особняк с небольшим участком. Словом, место, идеально приспособленное для того, чтобы двум людям пенсионного возраста радоваться жизни, свежему воздуху и своим внукам. Он нашёл каких-то близких знакомых этой семейной пары и отправился туда вместе с ними. Весь обвешанный сувенирами, подарками и даже держащий в руках цветы, предназначенные хозяйке дома.

После того как процедура знакомства была позади, он пригласил главу семейства для приватной беседы. В доме у него был весьма приличный кабинет. Именно там они и расположились. Вместо того чтобы сразу перейти к сути дела, он долго и нудно рассказывал генералу о том, как он любит свою жену и боится за её душевное здоровья, страшится её фобий и болезней. Но тот, видимо, был очень умным человеком. И после всех этих признаний тут же выдал удивительно точную фразу:

— Как только я узнал, что вы бакинец, то сразу понял, что это как-то связано с нашим сыном. Вы, конечно же, теперешний муж этой бедной, запуганной, но очень милой девчушки. Она даже боялась взглянуть в лицо своему ребёнку, опасаясь, что может поменять своё решение и забрать его обратно.

— Какой же вы мудрый человек. Сейчас парню не пять и даже не десять лет, и нам с вами нечего его делить. Но у моей жены глубочайшая психологическая травма. Ей не перестаёт сниться этот маленький малыш, который уверяет её в том, что он очень голоден. Мы эту проблему так просто не решим.

— А чем я могу быть полезен?

— У меня к вам вполне деловое предложение. Я снимаю всем нам номера в хорошем отеле. Думаю, наверное, это будет в Бодруме. Скажем так, всего на недельку. Мы едем, отдыхаем, общаемся, но не ворошим прошлое. Никому и ни в чём не признаёмся. Моя жена уже знает, что её сын нашёлся. Пусть она на него посмотрит. Убедится в том, что у него всё хорошо. Я уверен, что это закрепит её успехи.

— Согласен. Давайте попробуем.

— Я понимаю, что ваш сын вырос в благополучной генеральской семье. Любит вас, гордится вами. И незачем ему знать, что вы не его биологические родители. Ведь родитель — это не тот человек, который даёт жизнь ребёнку. Настоящий родитель — это всё же тот, кто с первых шагов формирует будущего человечка и тратит годы на то, чтобы вырастить из него достойную личность.

— Мудро.

— Если мы подружимся во время этого