на самом то деле не очень нравится вся эта средневековая эстетика, к которой так привыкли волшебники. Башню я решил строить только потому, что под рукой не было никакого другого материала, кроме камня. Делать из чего-то другого я смысла не видел. Тем более, мне не хотелось делать больше ходок, чем требуется, ибо и без перевозки стройматериала мне пришлось раз десять туда-сюда мотаться, чтобы всё перенести. И это с учётом уменьшаются чар на мебели и вещах и расширяющих чар на сумке!

Гермиона представила. Гермиона прониклась.

— Не будем о грустном. По правую сторону у нас кухня. Здесь обеденный стол, волшебная плита и стазисный шкаф. Если проголодаешься — бери оттуда что хочешь. Он позволяет сохранять продукты свежими до тех пор, пока не иссякнут чары. Шкаф расширенный, кстати говоря, так что он набит продуктами буквально на год вперёд. Ты бы знала, как я намучился, объединяя чары расширения пространства с чарами стазиза…

— Ой, а это у вас телевизор? — удивилась она.

— Да, он. К сожалению, из-за скрывающих чар даже спутниковая тарелка не ловит сигнал, так что приходится обходиться видиком. Кассеты у меня в тумбочке лежат.

— А разве магия и технология совместимы? Профессор Макгонагалл говорила, что электрические приборы в Хогвартсе не работают.

— Они там не работают, потому что свет не провели, а не потому что магия мешает технологиям работать. А так магия есть везде, пусть и концентрация у неё везде разная, но она совершенно не влияет на электронные приборы.

— А электричество они не проводят, потому что…

— Потому что хренушки Совет попечителей это позволит. Я вроде бы недавно уже говорил, что он полностью состоит из чистокровных волшебников с чистокровностью головного мозга, и им заведует самый болезный из них.

Она покраснела от оскорблений, но ничего в ответ не сказала.

— Да и директор я думаю уверен, что технологии в Хогвартсе не работают по той же причине. Как и остальные в волшебном мире. Как я уже говорил, волшебники британии, как и многие другие волшебники, пусть и в меньшей степени, очень инертны и зашорены, что усугубляется их пренебрежением к обычным людям.

— Знаете, — сказала она, — когда вы пришли к там, то говорили, что поможете мне интегрироваться в волшебный мир. Иногда же у меня возникает такое чувство, что вы пытаетесь меня от него оттолкнуть.

— У тебя светлая голова, Гермиона, — сказал я, потрепав ей волосы. — И я лишь хочу, чтобы она такой и оставалась. Когда я говорил, что помогу тебе интегрироваться, то имел в виду, что помогу тебе как минимум не выглядеть белой вороной среди других волшебников, а как максимум не попасть в просак. Ты сама много с чем не соглашаешься в традициях волшебного, не правда ли? — усмехнулся я.

Она хотела ответить, на я перебил:

— А я же лишь даю тебе правдивую информацию без прикрас. Пусть иногда и проявляю при этом эмоции, которые при преподавании проявлять нежелательно. Но эй, я сам новичок в этом, так что я достоин некоторого снисхождения, ты так не думаешь?

Гермиона проронила смешок.

— В любом случае, давай я побыстрее покажу, что тут у меня ещё есть, и мы пойдём практиковаться на улицу. Я считаю, что недавно изученные чары всегда лучше практиковать на открытом воздухе. По крайне мере, отпадает необходимость в уборке и устранении возможных последствий.

Примечание к части:

Кидаю главу в отложенную публикацию, так как завтра утром наконец-то еду удалять зуб, и я хз, сколько это продлится. Что же, пожелайте мне удачи.

Глава 7

— Я не понимаю, как можно было просто взять и украсть целый остров… — хваталась за голову моя мать, сидя на диване в гостинной.

— Я же говорил, что технически я его не крал. Тот пятачок и до этого никому не нужен был и никто бы про него даже и не вспомнил, а сейчас тем более.

— Ещё раз, у тебя точно не будет никаких проблем? — я кивнул. — Пожалуйста, не делай так больше.

— Зачем мне ещё один остров? Мне и одного с головой хватит.

— Зачем вообще было строить на острове? Если так не терпится съехать, выбрал бы как нормальный человек участок земли, я бы его купила и оформила бы его на тебя, так как ты ещё несовершеннолетний. И строил бы на нём что угодно.

— Ну, во-первых, всё я не построю — законодательство не позволит, — она продолжала меня сверлить взглядом. — К тому же, мне нужно было место, где бы я мог бы без проблем тестировать новые заклинания, не нарушая при этом Статута. Да и денег я и так у тебя достаточно много взял.

— Ой, да ладно тебе, думаешь мама дура и ничего не понимает? — я поднял бровь. — Забыл, как нам та профессор из Хогвартса рассказывала, что волшебники скрываются при помощи магии, что стирает и внушает память? Полюбому кому-то мозги запудрил, чтобы он ту мазню купил. Так что деньги это твои.

Я немного вспотел.

— Вообще-то…

Прозвучал звонок.

— Интересно, кто там… — подошла та к телефону. — Да, это Кэтрин Браун, я вас слушаю. Ага. Да. Стоп, неужели?… Действительно?!

Подобные реплики она произносила минут пять, и мне уже действительно стало интересно, кто же это звонит.

Наконец она положила трубку.

— Сынок, прости, что сомневалась в тебе.

Я застыл в недоумении.

— Оказывается, мои картины это действительно искусство!

Недоумение не исчезло.

— Мне только что позвонил организатор выставки картин современного искусства и спросил, нет ли у меня новых картин для презентации! Он сказал, что увидел две моих работы у своих хороших знакомых, и они произвели на него неизгладимое впечатление.

Я посмотрел на кухонные часы, чтобы посмотреть время. Двенадцать сорок три. Я отвёл взгляд и взглянул на часы ещё раз. Всё ещё двенадцать сорок три.

Значит, я не сплю.

— Я уж всякую жуть про тебя думать начала, а оказывается, что у меня действительно есть талант художника! Ой, что же я стою?! Я же сказала, что у меня есть картина на выставку, а у меня даже мольберт не разложен! А выставка уже через неделю!

В следующее мгновение её и след простыл.

Я отпил чай.

Какого чёрта здесь происходит?

* * *

— Оливер, это ты?! — услышал я радостный