Как много вопросов и ни одного ответа. Никогда еще Харн не испытывал такого жгучего любопытства. Интуиция ему подсказывала, что мальчишка при первом же удобном случае постарается смыться, а это его не устраивало. Как же его задержать? Харн ломал голову в поисках ответа. Внезапно его озарило, и губы растянулись в улыбке. Оглянись в этот момент Лоран, то бежал бы со всех ног не останавливаясь.

* * *

Харн больше не приставал ко мне с вопросами, и некоторое время я слышала его недовольное сопение сзади. Обиделся? Его проблемы. Я спиной чувствовала его взгляд, но терпела. Ничего, до деревни уже недалеко осталось. Должен же там быть какой-никакой целитель.

Остаток пути мы проделали молча. Я указала рукой на селение и свернула туда. Пострадавший так и не приходил в сознание, но несколько раз раздавались его хриплые стоны.

Мы нашли дом старосты, и Харн уверенно постучал. Вышли люди, и он тут же начал раздавать приказы:

– Возьмите лошадь! Лоран, придержи ноги. – Это уже мне, когда начали снимать Кайла. Я подчинилась, и мы перенесли рыжего в дом, положив его на длинный стол.

– Здесь есть целитель?

Староста развел руками:

– Токмо травница, наших всех она пользует, если что. И скотинку…

– Немедленно зовите. И пошевеливайтесь! – рявкнул Харн. – Если он умрет, то вам за неоказание помощи наследнику лорда не поздоровится. Испуганные селяне зашевелились. Случись беда, за такое могли и всю деревню выжечь.

– Лоран, присмотри за ним, мне надо отправить письмо в город, – бросил Харн и посмотрел на старосту: – Бумагу мне, срочно! И подготовьте посыльного.

Я присела на лавку рядом с рыжим, поражаясь, как изменился Харн. Четкие и уверенные приказы сыпались как горох, и люди беспрекословно их исполняли. Мне бы сейчас уйти, свое дело я как бы сделала и можно продолжить путь, но… Харн просил присмотреть за другом, пока его нет, и я как-то не смогла бросить раненого. Хотя чем я могу помочь? Когда я уже себя практически убедила, что мне лучше смыться по-тихому, в комнату вернулся Харн вместе с бабкой-травницей. Он все время давал мне разные мелкие поручения и незаметно делал все, чтобы я оставалась у него на глазах. До меня даже не сразу дошел этот факт, а когда я заподозрила неладное, было поздно.

Травница влила в Кайла какой-то отвар, наложила мазь и перевязала. Она сказала, что рваная рана на животе очень плохая и ее сил и умений не хватит с такой справиться, но кровотечение она остановила, и раненый сможет дождаться целителя из города. Хотя положение его тяжелое.

– Ничего, он и не из таких переделок выкарабкивался, – ответил Харн.

Он щедро заплатил травнице, а затем его внимание обратилось на меня.

– Скажи-ка, Лоран, ты же из простых?

Я медленно кивнула, не понимая, зачем ему это.

– А родные у тебя есть?

Вообще-то, кроме дяди, у меня никого не было. Если учесть, что после случившегося я его знать не хочу, то получается, у меня больше никого нет. Я отрицательно покачала головой. К чему он ведет?

– Отлично! – почему-то довольно улыбнулся Харн. – Дай мне руку.

Это прозвучало как приказ. Немного странно. Может, он пожать ее хочет? Если рыжий – сын лорда, то и Харн, получается, по рождению не ниже. Для них пожать руку простолюдину немыслимо. Может, таким образом он хочет меня отблагодарить? Опасливо я протянула ему руку, Харн ее не пожал, а сжал как в тисках, а другой рукой надел мне браслет, который звонко защелкнулся. Обычный тонкий ободок с выгравированным гербом рода.

– За оказанную помощь я награждаю тебя этим браслетом и беру под свою опеку.

Браслет на мгновение нагрелся, и по гербу пронеслись всполохи, а затем он опять стал обычным ободком. Я вырвала свою руку и в ярости уставилась на Харна.

Белобрысый урод! Такие браслеты действительно надевали на руки людям низкого происхождения, желая показать, что для рода, чей герб на браслете, жизнь этого человека ценна. Обидеть его – значило нанести оскорбление роду, судить его тоже не могли без присутствия главы рода. Это действительно была защита, но…

Существовало одно «но»! То, что он объявил, что взял меня под свою опеку, меняло все! Под опеку берут обедневших родственников, детей, оставшихся без родителей. Харн объявил себя моим опекуном! Это значило, что он будет распоряжаться моей жизнью. А лично для меня это означало, что реши он, что я должна следовать за ним, и я обязана повиноваться. Реши он, что я буду учиться в Саруне, и я поеду туда. Как опекун, мое обучение и все расходы оплачивать будет он, а не государство. Как следствие, и отработать свой долг за обучение я буду вынуждена именно ему. У меня даже в голове не укладывалось, сколько может стоить обучаться там!

Я покрутила браслет на руке, но и следа замка не обнаружила. Напрасная трата времени, браслет снимется лишь по достижении мною совершеннолетия.

– Можешь не благодарить, – довольно усмехнулся Харн.

Благодарить?! Да в этот момент я его растерзать была готова!

«Сними!» – глазами потребовала я, протягивая руку.

– Не могу, – как бы издеваясь, покачал он головой. – Я взял на себя обязательства и теперь являюсь твоим опекуном. Мое имя на браслете. Я поднесла браслет к лицу и действительно увидела вязь букв.

«Сними!» – Я настойчиво потрясла рукой.

– Не могу, даже если бы и хотел, а я не хочу. Поверь, так будет лучше.

Лучше? Лучше?! Да как он смеет лезть в мою жизнь! Я сжала кулаки и от злости плюнула ему под ноги, выражая свое отношение к его словам. Вот что бывает, когда связываешься с магами. Один изнасиловал, а второй лишил свободы.

В несколько шагов Харн преодолел расстояние между нами и сжал мой подбородок, подняв лицо кверху, поближе к своим пылающим глазам:

– Лишь потому, что ты спас меня, на первый раз прощаю! Следи за своим поведением в дальнейшем, или я лично займусь твоим воспитанием, – процедил он. – Ты сам подтвердил, что родственников у тебя нет. И слепому ясно, что у тебя проблемы. Куда ты идешь? Ответь!

Я молчала, лишь зло смотрела на него. Да и что я могла сказать? Харн хмыкнул, как бы говоря: «Так я и думал».

– Ты один, без друзей и родных. Хочешь найти неприятности? Поверь, я смогу обеспечить твою защиту от кого бы то ни было. Нравится тебе это или нет, но у тебя проснулась сила и тебе надо учиться. Вижу, по своей молодости и неопытности ты не оценил моего предложения, но со временем поймешь и будешь благодарен.

В комнату вошел староста узнать, не надо ли чего, и с моим воспитанием было закончено. Потеряв интерес к моей персоне, Харн отошел к другу, а я села на лавку у стены, стараясь не отсвечивать. Меня разом покинули все силы. Опять моя жизнь резко изменилась, и я совсем не уверена, в лучшую ли сторону.

Я тихонько сидела в уголке и пыталась оценить ситуацию, в которой оказалась. По-хорошему, злость Харна понять можно. Такие браслеты действительно являлись честью для простолюдина и служили защитой, так что этим он меня не унизил. Умом я это понимала, но не сердцем, так как мне такой браслет виделся скорее рабским ошейником, привязывающим меня к магу.