на то, что было их эксклюзивной торговлей; как они знали лучше, чем кто-либо другой, торговые товары и подарки скрепляли их союзную систему. Поэтому, не забывая о том, что он был занозой в их боку во время последней войны, французы назначили цену за голову Джорджа Крогана[23].

Кроган отнесся к новости о том, что его скальп приобрел рыночную стоимость, как к шутке, но на самом деле это был очень точный показатель растущего страха французов перед тем, что англичане вот-вот захватят контроль над долиной Огайо. С точки зрения все более нервничающих чиновников в Квебеке, пенсильванские торговцы, заполонившие страну Огайо, казались острием копья агрессии, которое необходимо отразить силой, если потребуется. Поэтому властный морской офицер, занимавший пост генерал-губернатора Новой Франции, граф де Ла Галиссоньер, в 1749 году направил военный отряд для обхода страны Огайо. Ла Галиссоньер поручил командование капитану Пьеру-Жозефу де Селорону де Бленвилю, офицеру, имевшему большой опыт общения с индейцами; он отправился из Монреаля в июне с отрядом из более чем двухсот канадцев и около тридцати индейцев. У Селорона было три поручения: возобновить древние французские притязания (по праву открытия Ла Салля) на страну Огайо, собрать сведения о степени английского влияния и вызвать у индейцев трепет, продемонстрировав способность Франции посылать солдат в сердце их страны.

Селорон вернулся в ноябре, пройдя на веслах и портвейне большой круг в три тысячи миль: вверх по реке Святого Лаврентия и через озера Онтарио и Эри; по рекам Аллегени, Огайо, Грейт-Майами и Мауми до Детройта; и, наконец, обратно по озерам Эри и Онтарио до реки Святого Лаврентия и Квебека. В знак почти трогательной бесполезности он и его партия закопали небольшие свинцовые пластины через определенные промежутки пути — «в качестве памятника», гласила их надпись, «возобновления владения, которое мы получили от упомянутой реки Огайо и всех тех, что впадают в нее, и всех земель по обе стороны, вплоть до истоков этих рек». Селорон общался с индейскими племенами, которых встречал, предлагал подарки, чтобы возобновить их преданность своему отцу Ононтио, и предупреждал их, что, как верные дети, они должны отныне отправлять домой всех англичан, которые появятся среди них. В целом, как он отметил, индейцы восприняли эту новость прохладно. По крайней мере в одном случае их реакция была настолько явно «неудовлетворительной», что он и его люди были вынуждены поспешно отступить[24].

Старого индейца, каким был Селорон, это вряд ли могло удивить. Больше всего его беспокоило то, сколько пенсильванских торговцев он встретил, включая тех, кто вел вьючные поезда из пятидесяти лошадей, нагруженных шкурами. Он предупредил их, что они вторгаются на земли, принадлежащие Людовику XV, написал им письма, чтобы они отнесли их губернатору, и объяснил, что их присутствие в стране Огайо нежелательно. Но даже послушный Селорон понимал, что подобные предупреждения не возымеют должного эффекта. Когда он докладывал новому генерал-губернатору, маркизу де Ла Жонкьеру, тот оценивал ситуацию пессимистично. Майами стали отчужденными и развращали другие группы, даже лояльных виандотов. Без постоянных французских торговых станций в Стране Огайо и без субсидированного потока торговых товаров, которые могли бы конкурировать с удивительно дешевой продукцией Великобритании, индейцы региона неизбежно будут тяготеть к британцам[25].

Как ни тяжела была ситуация в конце 1749 года, однако генерал-губернатор не предпринял никаких немедленных действий. Будучи менее решительной фигурой, чем его предшественник, Ла Жонкьер переборщил с реакцией, затем засомневался, обдумал полумеры и умер. Решение о противодействии растущему английскому влиянию на западе будет принято в 1752 году, когда из Франции прибудет другой генерал-губернатор, Анж Дюкен де Менневиль, маркиз де Дюкен. Тем временем английское влияние на Огайо продолжало расти и еще больше тревожить встревоженных канадцев, приобретая еще более зловещий характер. Между 1749 и 1752 годами виргинские спекулянты начали предпринимать попытки создать постоянное поселение в районе разветвлений рукавов реки Огайо.

Компания Огайо начала свое вторжение в западные страны в 1749 году, построив укрепленный склад в месте слияния Уиллс-Крика и северного рукава Потомака — там, где сейчас стоит Камберленд, штат Мэриленд, высоко в Аллегенах. Недалеко от склада находился водораздел, за которым река Йоугиогени начинает свое падение на северо-запад, впадая в Мононгахелу и Огайо. В конечном итоге компания намеревалась продавать земли Огайо фермерам, а затем снабжать их мануфактурой, а пока она планировала использовать свои преимущества в водных перевозках (через Потомак, Йоугиогени и Мононгахелу), чтобы обойти индейских торговцев из Пенсильвании, которые полагались на медленные и дорогие перевозки вьючными поездами. Поэтому виргинцы снабдили форт на Уиллс-Крик товарами на четыре тысячи фунтов стерлингов и построили второе укрепленное сооружение для размещения своих работников. В следующем году они наняли опытного мэрилендского землемера, торговца и проводника Кристофера Гиста, чтобы тот исследовал долину к западу от впадения реки Огайо[26].

В результате исследований, проведенных Гистом в течение следующих двух лет, инвесторы из Виргинии получили удивительное представление о потенциале долины Огайо. Он сообщал о широких равнинах, покрытых лесом из белых дубов, плодородном дне рек, широких травянистых лугах, не затронутых ни единым кустиком, поверхностных залежах угля и даже о соляных лизунах, в которых находились ископаемые останки мамонтов, чьи четырехфунтовые коренные зубы он отправил обратно своим изумленным работодателям. Однако не менее важными, чем исследования, были дипломатические функции, которые Гист также выполнял для компании. С помощью вездесущего Крогана весной 1752 года Гист созвал договорную конференцию в поселении делаваров, шауни и минго в Логстауне — штаб-квартире короля-полукровки Танагриссона. Эта конференция, на которой Кроган выдавал себя за представителя правительства Пенсильвании и выступал в качестве посредника, окажется крайне важной, поскольку на ней была достигнута важная уступка со стороны Танагриссона, которого Гист и Кроган признали выразителем интересов ирокезов в этом регионе[27].

Предполагаемая цель совета в Логстауне — значительной деревне в пятнадцати милях ниже по течению от Форкса — заключалась в том, чтобы заручиться согласием местных индейцев на строительство «крепкого дома» компании Огайо в месте слияния рек Аллегени и Мононгахела. Это сооружение, как и склад и казармы на Уиллс-Крик, должно было стать укрепленным торговым пунктом, в котором, как подчеркнул Гист, товары для торговли будут предоставляться по весьма выгодным ценам. Но он также должен был служить двум другим целям, о которых Гист говорил меньше. Во-первых, его расположение в Форксе станет стратегическим ключом к долине Огайо; во-вторых, он станет центром для поселения из двухсот семей первопроходцев, которое компания намеревалась вскоре основать в Форксе. Эти вопросы волновали всех индейских лидеров на конференции, поскольку они прекрасно