Адептус Механикус разобрали бы механическое тело по винтику, и принялись бы окуривать его ладаном и умащивать маслами, а остатки живой плоти выкинули в чан биореактора.

Большинство инквизиторов даже не стали бы тратить болт для казни, а просто выкинули странное создание в открытый космос. Но Акин Тор всегда имел особую точку зрения…

Решение было принято.

— Хаддрин, Варнак. Начинайте ритуалы активации гипноиндуктора. Я хочу, чтобы наш гость знал низкий готик на достаточном уровне для беглого разговора на несложные темы, а также не шарахался от сервиторов как святоша от искуса. Используйте стандартную программу для экипажа… ммм… нет, лучше для новобранцев Имперской Гвардии, тех, что набирают с диких миров. И ни слова брату Гериону, пока не разработаем легенду! Ультрадесант ненавидит нестандартные решения.

— Ты решил его завербовать? — уточнил техножрец.

— Для начала — оценю возможности. Стреляет он недурно, но этого недостаточно.

Механикум испустил стрекотание бинарного кода, чем-то похожее на разочарованный вздох.

— Досадно, что этому несовершенству придется существовать и дальше. Эта аугментика — вопиющий пример отвратительного исполнения хороших идей.

— У тебя еще будет возможность исправить все, что сочтешь нужным.

— Это приказ?

— Нет. Разрешение. А теперь вернемся к более насущным делам. Варез, бери с собой когитатор, пару сервиторов-писцов и хирургеон. Пойдем на скиталец, поглядим на мертвых генокрадов поближе. Что-то мне не понравилась расцветка их панцирей.

* * *

Там же, с другой точки зрения</i>

У Вертера и прежде бывали плохие дни. Например, когда муслимская мина оторвала ему обе ноги по колено. Он даже не сразу почувствовал боль, даже пытался идти на уродливых кровоточащих культях, потому что мозг отказывался воспринимать реальность, отказывался верить, что ног у него больше нет. Или чуть ранее, когда собственноручно расстрелял целую семью, решившую поиграть в Шиндлеров и укрывавшую в своем доме все тех же муслимов. Злоба и ярость заглушили рассудок, но все же не полностью. Когда он поднимал автомат и спускал курок, какая-то его часть вопила от ужаса перед тем, что сейчас произойдет. Настоящее осознание накатило позже, да так, что Вертер чуть было не застрелился из того же автомата. Или когда очнулся от наркоза, чувствуя боль в теле, которого у него уже не было…

Ничего из этого не могло сравниться тем, что он пережил за последние сутки. Очнувшись в первый раз, он еще тешил себя надеждой, что ему все привиделось — и безвременье после фазового сдвига, и битва в темноте против чудовищ. Даже кандалы на руках и ногах киборг пытался объяснить мерами предосторожности — ведь неизвестно, как поведет себя человек, побывавший в другой фазе. Последняя догадка оказалась почти верной. С той небольшой разницей, что безопасность себе обеспечивал явно не персонал корпорации «Аквила».

Одним из них был совершенно безволосый, лишенный даже бровей и ресниц, человек. Его возраст не угадывался, с равным успехом можно было дать и тридцать, и семьдесят. Примечателен он был странным бинокулярным визором, который, судя по всему, срастался с его собственной плотью. Этот лысый уродец постоянно бормотал что-то себе под нос, ощупывая и осматривая Вертера, но он хотя бы являлся человеком — в отличие от второго.

То была высокая, под два метра ростом, антропоморфная конструкция, облаченная зачем-то в красный балахон. Из лежачего положения Вертер не мог разглядеть ее полностью, но подозревал, что вместо ног эта штука передвигалась на колесах или чем-то подобном, больно плавными выглядели движения. У неведомой железной херни было два манипулятора в виде человеческих рук и еще полдюжины — гибких, похожих на змей, оканчивающихся захватами и инструментами неясного назначения. На месте глаз этого механического кошмара поблескивало шесть объективов, а вместо рта красовалась решетка динамика, из которой доносились периодически короткие фразы. Лысый на фразы отвечал, а значит они несли в себе конкретный смысл. Вдобавок вела себя металлическая дрянь слишком по-человечески, явно изучая Вертера, и даже ловко свинчивая пластины внешней обшивки, обнажая массивы искусственных мышц и электронных схем.

Хуже этой машины, ведущей себя как человек, были только люди, действующие словно машины. Их в палате было несколько, и те двое на них обращали не больше внимания, чем на табуретки. Люди-машины имели вместо рук грубые механические протезы, а вместо ног — шасси, и все же это явно были люди. Когда-то были. Что с ними сделали, Вертер представить не мог, и представлять не желал. Зато очень живо представил, что скоро пополнит их ряды. Любой нормальный человек заорал бы от ужаса, что Вертер и попытался сделать, но одно из металлических щупалец жуткой махины тут же ужалило его в шею, сохранившую свой изначальный органический вид. Киборг почувствовал жжение, как от электрического тока, а потом его голосовые связки парализовало.

Длилось это несколько часов. Железный уродец тщательно осматривал механические внутренности, периодически посылая легкие электрические импульсы со своих щупалец, которые Вертер ощущал как уколы шприцем. Органического же лысого уродца больше интересовала живая плоть. Он несколько раз набирал кровь с помощью какого-то устройства с иглой, крепящегося на запястье, словно здоровенные часы. Осмотрел через оптику глаза, ротовую полость и гениталии. Под конец Вертеру надели на голову какой-то массивный обруч с кучей подключенных проводов и оба уродца, лысый и железный, наконец-то переключили внимание на массивный до гротеска терминал, по монитору которого бежали строки на незнакомом языке.

Вертер, все еще скованный и лишенный голоса, уставился в потолок и попытался сложить все, что произошло с момента начала эксперимента. Расклад, как ни крути, выходил поганый. Без откровенно фантастических допущений картина складываться не желала, но стоило лишь предположить, что он уже находится не на Земле, и что год сейчас вовсе не 2197-й, как все становилось на свои места. Эту версию Вертер мысленно осмотрел со всех сторон, и решил, что пока принимать ее не время. Нужно собрать больше информации, как следует осмотреться. Он прикинул прочность кандалов. Его искусственные мышцы могли развить мгновенное усилие до двух тысяч ньютон руками, и свыше четырех тысяч — ногами. При условии снятия протоколов блокировки, предохраняющих бионику от повреждения и, что куда хуже, при достаточном запасе энергии. Вертер мог и питаться обычной пищей, и подзаряжать бионику от электрической сети. Оба способа взаимно дополняли друг друга, но полностью заменить не могли, а бой против чудовищ обошелся дорого. Голод еще только начал грызть его нутро, но встроенные аккумуляторы уже сигнализировали о почти полном исчерпании заряда. Биоэлектричество продолжало питать системы, но о и речи не шло о том, чтобы выламывать кандалы, а потом прорываться с боем неизвестно куда