варп-перехода, которым можно будет заниматься без спешки и обстоятельно. Пока нужно было разобраться с текущими делами, которые, впрочем, тоже имели свою притягательность. Варнак улыбнулся бы, если бы у него оставалось лицо. Под его руками и инструментами рождался шедевр.

Хороший техножрец всегда немного художник. Разумеется, не в том смысле, какой подразумевают люди Империума. Адепты Механикус всегда стремятся прославить Омниссию, и один из них — создание технических устройств неповторимых и уникальных, чей машинный дух родственен с душой творца. Имея ранг магоса, Варнак разбирался во многих областях технологии, но его истинной страстью всегда было индивидуальное оружие. Что может быть прекраснее, чем яростный машинный дух клинка или болтера, действующий в унисон с живой душой своего владельца? Это ли не истинное единение человека и машины?

Этот меч рождался из двух других, один из которых сломался в бою. Но генератор разрушающего поля, самая сложная часть, остался цел, а значит, в дело можно было пустить оба. Оружие получилось значительно длиннее, чем его предтечи, с более широким обоюдоострым лезвием, слегка сужающимся по всей длине, с выраженным колющим острием. Рукоять годился для хвата как одной, так и двумя руками, и оканчивалась массивным эфесом в виде черепа, призванным уравновесить тяжелое полотно клинка и несущим в себе энергетическую ячейку. Гарду Варнак, следуя своему вдохновению, выполнил небольшой, в виде священной шестеренки. Он справедливо рассудил, что владелец меча будет стараться убить жертву одним ударом, ломая защиту за счет стремительности и силы, а не соревноваться в фехтовании. Изготовленный из закаленного адамантия, полученного из корпуса дредноута, этот меч был слишком тяжел, чтобы его использовал немодифицированный воин.

Импульсы в мыслительных схемах Варнака спровоцировали реакцию, аналогичную удовольствию. За что он больше всего ценил свой договор с инквизитором, так это за такие моменты — моменты истинного творчества.

Обзорная панель в кают-компании во время пребывания в реальном пространстве не закрывалась глухой панелью, и давала возможность свободно полюбоваться на просторы космоса. «Таласа Прайм» находилась на ночной стороне Иша’киараль, и свет местного солнца не затмевал собой мерцание мириадов звезд.

Вертер сидел за столом и неспешно потягивал из кружки крепкий рекаф. Время от времени он затягивался папиросой, чередуя на языке разные оттенки горечи, после чего стряхивал пепел в пепельницу и снова погружался в собственные мысли, становясь безучастным ко всему.

Раньше он был равнодушен к куреву и справедливо считал никотин полностью бесполезной отравой, но эти папиросы делались не из табака и вызывали легкое чувство расслабленности и покоя, а также приглушали боль в изувеченном горле.

Мысли Вертера крутились вокруг видений, что посещали его недавно. Не приходилось надеяться на такой легкий исход, что они являлись лишь плодом собственного разума, не выдержавшего испытания. Они определенно были настоящими — но насколько истинными?

Больше всего Вертер боялся, что видения его поглотят. Если он действительно смотрел глазами примарха Сангвиния, если действительно Император откликнулся на зов крупицы собственной души, что простой человек сможет противопоставить настолько подавляющей мощи? Он рискует закончить так же, как кто угодно, слишком глубоко погрузившийся в энергии варпа — то есть потеря личности, безумие, мутации.

«Какие мутации? Крылышки отрастут?», — спросил Вертер себя и невольно усмехнулся.

Слова Германа его не успокоили совершенно. Стало ясно, что схожие феномены имели место неоднократно, и даже сравнительно часто, чтобы сформировать целую крупную фракцию в Инквизиции и отвести святым вполне конкретную роль духовных лидеров и вдохновителей. При мысли о том, что остаток дней придется провести в компании немытых фанатиков с гнилыми зубами, зачитывая перед войсками речи по бумажке, Вертера передернуло, и он затянулся папиросой поглубже.

Нет, все намного проще.

Он просто человек, с определенными навыками, способностями и судьбой, которые могут быть полезны. Он будет исполнять волю Императора, убивать тех, кого Император сочтет врагом, защищать тех, кто будет Ему полезен. Не получая взамен ничего. Кроме возможностей, которые открываются, если проявить себя в глазах других людей.

Что бы что-то изменить, нужна власть.

А кратчайший и опаснейший путь до власти — это инквизиторская розетта.

И раз так…

Вертер решительно раздавил окурок в пепельнице, и посмотрел в глазницы огромного черепа, из которого она была сделана.

— Я объявляю тебе войну, — прошептал он.

Так заканчивается первая книжка про приключения киборга Вертера. Она носила по большей части обзорный характер, с целью взглянуть на сороковник глазами нашего почти современника. Также я хотел показать эволюцию самого Вертера, изменение характера под прессом новых условий, развитие отношений внутри коллектива и принятие им своей роли в вечной войне. И главное — зарождение веры. Не в Императора, а в собственные силы. Надеюсь, что у меня получилось, а вам понравилось.

Написать-то каждый сумеет, а вот прочитать это потом…