Розе было хорошо. Счастливая улыбка, блаженство в глазах. А потом она вдруг заплакала. Легла на живот, обхватила голову руками и заплакала.

— Что с тобой, милая? — тихо и удивленно спросил Никита.

Роза не ответила. Только еще сильней разрыдалась.

— Может, я тебя чем-то обидел?..

Она отрицательно замотала головой. И продолжала плакать.

Никита пожал плечами и потянулся к бокалу с шампанским. Взял его в руки. И посмотрел на второй. Может, Роза присоединится к нему?..

— Хочешь шампанского? — спросил он.

Она снова мотнула головой. А потом вдруг затихла. И резко вскочила. В ее глазах непонимание и какой-то безумный страх.

— Оставь! — Она взмахнула рукой.

Никогда бы не подумал Никита, что ее тонкая как тростинка рука может быть такой сильной. Будто ментовской дубинкой-«демократизатором» его хлестнуло. Бокал с шампанским вылетел из его руки, упал на ковер, но не разбился. Вокруг образовалось мокрое пятно.

— Зачем? — непонимающе посмотрел на нее Никита.

— Не надо, — успокаиваясь, едва ли не шепотом сказала Роза.

— Что не надо?

— Не люблю… Не люблю, когда пьют в постели…

А она, оказывается, девушка с норовом. Может, это и хорошо.

— И вообще…

— Что вообще?

— Я не хочу, чтобы ты пил вообще…

— Может, шампанское вызывает у тебя неприятные ассоциации?..

— Да, — кивнула она. — А потом, я тебя люблю…

Она застенчиво улыбнулась и прильнула к нему. Никиту захлестнула волна желания…

В этот раз она сама помогла ему. И он без всяких колебаний вошел в нее. Там у нее было тесно, как у девственницы. Но крови не было… Розе было хорошо, но к этому добавилась и боль. Никита немедленно оставил ее. И осыпал нежными ласками…

Роза заснула у него на груди. Счастливая, умиротворенная улыбка не сходила с ее уст. Никита с упоением вдыхал чарующий запах ее волос. И чувствовал себя на вершине блаженства…

Он уже засыпал, когда вдруг услышал подозрительный скрип. Как будто открылась входная дверь. Этого не могло быть… Но можно допустить, если вспомнить, что дверь самая обыкновенная и замок незамысловатый…

Никита слетел с постели и метнулся в коридор. И точно, дверь открыта. А в дверном проеме человеческая тень. Это вор. Никита в движении принял боксерскую стойку. Но ударить не успел. Тяжелый кулак вылетел из гостиной, ударил его сбоку по голове. Он потерял равновесие. И тут еще человек у входа ударил его ногой в живот. А тот, который был в гостиной, протаранил его всей тяжестью своего тела, вмял в стену.

На него навалились как минимум три человека. Скрутили его. Втащили в гостиную. В лунном свете блеснул металл. Никита подумал, что это нож. Но это были браслеты наручников. Их было две пары. По каждой на одну руку. Никиту распяли на батарее центрального отопления. Вспыхнул свет. И он увидел мерзкое лицо Валька.

Да, это был тот самый бандит. Никита никогда не видел его. Но по одному описанию его невозможно было не узнать. Образина с продавленной мордой. Такой урод — редчайший экземпляр.

За ним стояли еще два мордоворота. Хлопнула входная дверь, но в комнате больше никто не появился. Кто-то прошел по коридору, открыл дверь в спальню. Затем все стихло.

Валек подошел к Никите. Пнул его носком в подбородок. И злорадно усмехнулся.

— Ну вот, козляра, и повидались…

— Как ты меня нашел?..

— А ты думал, я лох, да?.. Не сообразил, что телефон твоих предков можно на прослушку поставить. А там и твой телефон вычислить…

Никита досадливо поморщился. Никак не мог он помыслить, что этот урод в состоянии будет провернуть подобное.

— Думаешь, самый умный, да?.. Думаешь, если пацанов моих завалил, значит, самый умный…

— Чешуя все это. Никого я не валил…

— Ну да, это ты ментам скажи. Они поверят. А я нет… Я вычислил тебя, козел. Не надо было на моем «Форде» к кабаку подъезжать да Костяка в висок мочить…

Никита промолчал. А чего говорить?.. Он полностью во власти этого урода. И это не тот суд, где принимаются во внимание оправдания.

— Эй, Батон, — Валек повернулся к одному своему спутнику. — Чего там Чубика не видно?..

— И не слышно, — гнусно скривился тот, кого назвали Батоном. И кивнул на Никиту: — Наверно, бабу его харит…

Никиту передернуло. Он представил, как какой-то хмырь по кличке Чубик навалился на нежную, хрупкую Розу… Он даже застонал в приступе бессильной ярости.

— Сходи посмотри, — велел Батону Валек.

— А если что, можно и я ей вдую?..

— Можно, — великодушно разрешил Валек. — Всем можно… Но сначала по очереди…

Он совсем близко подошел к Никите, обхватил своей лапой его лицо, приподнял голову, заглянул ему в глаза.

— Сначала твою бабу будем по очереди харить. Потом на хор поставим. А ты будешь смотреть…

— А может, и его узлами накормим? — гадко усмехнулся мордоворот за спиной Валька.

Он в наглую уселся за накрытый стол. Нанизал на вилку котлету.

Батон ушел. Теперь он остался при Вальке один.

— А что, можно, — осклабился Валек. — Мы накормим, а потом братва на хате его в петушиный угол загонит… — И метнул в Никиту злорадный взгляд. — Ты хоть знаешь, козел, что я тебя ментам сдам?.. Но сначала ты расскажешь мне все как на духу, как ты пацанов моих мочил. Расскажешь, кто Рваного замочил… А я все на пленочку запишу…

— Он не знает, кто Рваного убил…

Никиту едва не парализовало от неожиданности, когда он услышал эти слова. Это говорила Роза. Он видел ее. Белые джинсы, свитерок, волосы аккуратно уложены. Взгляд холодный, строгий. Одну руку не видно, она прячет ее за спиной.

Валек резко развернулся, вытаращил на нее глаза.

— А где Батон, Чубик? — будто своего дружка спросил.

Но ответила Роза.

— Они раздеваются. — Она была потрясающе спокойна. — Мы же решили групповуху устроить… И ты раздевайся…

Никита ужаснулся. О чем это она говорит?

— Да без проблем… — Валек тоже принял все за чистую монету. — Слушай, киска, я тебя где-то уже видел…

— И я тебя тоже… Ты мне уже три года каждую ночь снишься. И твой дружок тоже… Рваный. Это я сейчас узнала, как его зовут. А как тебя, до сих пор и не знаю. Ведь вы тогда мне не представились…

— Когда тогда?

— Три года назад. Вы втроем через наш городок проезжали. Вишневая «девятка». Раннее утро. Девчонка в красивом платье со школьного бала возвращалась… Ну что, вспомнил?..

— Ага, вспомнил… Помню, как мы тебя втроем харили. Это был кайф. Да и тебе понравилось…