— Да так, мелочи. Кстати, у меня где-то записано имя торговца. — Она замолчала. — Простите. Наверное, тяжело вспоминать о жизни до изгнания.

Шеннон лишь отмахнулся.

— Брось, о каком изгнании речь? Я сам согласился на эту должность. И потом, существует веская причина, по которой волшебники отрекаются от семьи. Признаю, поначалу было непросто узнавать о жизни сына обрывками, да еще и от посторонних. Но теперь я занят перспективными исследованиями, меня окружают преданные ученики. Вместе мы совершаем удивительнейшие открытия. А не далее как сегодня утром мне разрешили провести один крайне важный эксперимент.

Кресло Амади скрипнуло.

— И вас вполне устраивает такая… спокойная жизнь?

Шеннон вскинул брови. Неужели Амади тревожат его политические амбиции? И она подозревает, что он до сих пор вынашивает коварные планы? Возможно, ему стоило опасаться бывшей ученицы — особенно если та шлет доклады в Астрофел.

— Амади, порой мне кажется, что здесь я стал другим человеком. А Север, с его интригами и суетой, остался в прошлом. Звездная академия — место скромное, расположенное вдали от соблазнов цивилизации. Зато здесь… — Он повел головой, как бы охватывая взглядом книжные полки. — Здесь я могу насладиться размеренным темпом жизни.

Амади промолчала. Не дождавшись ответа, Шеннон сменил тему:

— Я только что переехал в новые комнаты — прямо над садом Болид. Дворники уже занялись расчисткой садов; пока смотреть особо не на что, кругом кучи глины и грязь, но скоро будет красота. С удовольствием тебя туда свожу.

Кресло Амади снова скрипнуло.

— Кое-кто в Астрофеле цитирует вашу «Жалобу Долгому Совету».

Его улыбка угасла.

— Это была моя лучшая речь.

— Многих она до сих пор вдохновляет.

— Рад за них, но лично я давно перелистнул страницу. И соблазнять меня бессмысленно. В местные интриги я не лезу. Да, мне, как исследователю, порой приходится интересоваться политикой. Однако и ректор, и руководство академии прекрасно осведомлены о моем прошлом; в большинстве случаев мое желание оставаться в стороне только приветствуется.

Амади ничего не ответила. На столе зашуршал пергамент — видимо, подхваченный залетевшим в окно ветерком.

— Впрочем, что-то я заболтался, — вздохнул Шеннон. — Что мы все обо мне да обо мне — лучше расскажи, чем ты занималась добрых четыре десятка лет? Уж не дипломатией ли? Иначе откуда такой живой интерес к моему прошлому?

— Мой капюшон оторочен пурпуром.

— Ты в тайной страже? Уверен, из тебя получилась замечательная стражница.

Амади с важным видом прокашлялась.

— В Астрофеле я командую упреждающими вылазками. Вообще-то я возглавляю нашу делегацию. У меня даже есть личный секретарь — молодой иксонец по имени Кейл; пускай он только младший волшебник, зато сообразительный — схватывает на лету.

— Прости за невольное наблюдение, но тебе не кажется странным, что Астрофел прислал тайную стражу на Совет волшебников?

— Путь с Севера неблизкий. Одним богам известно, зачем нашему ордену вообще понадобилась эта гигантская крепость — она же находится на отшибе, во всеми забытой глуши! Впрочем, отсюда открывается отличный вид на Западный путь — по сравнению с главной башней окрестные горные пики выглядят пигмеями.

Шеннон поставил локти на стол и сложил пальцы домиком.

— И все-таки, Амади, зачем Астрофелу маги-стражники в составе мирной делегации?

— Для защиты дипломатов.

— Ясно.

— Шеннон, эта комната надежна? Я могу быть уверена, что нас не подслушают?

Он кивнул.

— Вполне. Есть новости издалека?

— Новости есть, только местные.

Шеннон подался вперед.

— Продолжай.

Амади привстала с кресла и полушепотом произнесла:

— Убийство в Звездной академии.

Сердце Шеннона заколотилось.

— Кто убит?

— Сами понимаете, вопрос деликатный; решено держать дело в строжайшей тайне до окончания Совета, пока не будет продлен договор. Делегаты должны подписать соглашения.

— Я понял. А теперь, может, все-таки скажешь, кого убили?

— Терпение, магистр. Пять часов назад, подметая площадку под Веретенным мостом, одна из горгулий-уборщиц обнаружила, как ей показалось, умирающую женщину.

— «Как ей показалось»?..

— Остывшее тело продолжало подергиваться, извергая смертоносный яд — заразную антимагию на нуминусе. Горгулья, обладавшая восприятием второй степени, предположила, что женщина еще жива, и отнесла тело к главному библиотекарю. Та, в свою очередь, доложила ректору, а он известил меня.

Шеннон молчал.

— Говоришь, жертва упала с Веретенного?

— Похоже на то. Что вам известно про этот мост?

Шеннон гадал, что можно ей рассказать, а чем делиться не стоит. Настораживал стремительный взлет Амади по карьерной лестнице. Слишком уж быстро его бывшая ученица пробилась наверх, заняв один из руководящих постов в тайной страже. Тут явно не обошлось без поддержки определенных политических сил, которые были бы рады насолить Шеннону. Он решил навести о ней справки, а до тех пор ограничиться общими фактами.

— Вы чем-то встревожены, — сказала Амади. — По-вашему, странно, что женщина оказалась на Веретенном мосту?

— Более чем странно, — помолчав, ответил он. — Если верить летописям, хтоники возвели этот мост незадолго до окончания строительства Звездной крепости. Только он никуда не ведет. Веретенный мост, протянувшись по воздуху почти на милю, упирается в глухую скалу. Хтоники покрыли ее прекрасной резьбой: на часть стены к северу от моста нанесен орнамент в виде листьев — кажется, плюща; а южную сторону украшает сложный узор из шестиугольников.

— Есть предположения, что означают эти рисунки? И для чего нужен мост?

Шеннон пожал плечами.

— По легенде, хтоники прокладывали дорогу в рай, который они называли долиной Небесного древа. Когда на земли хтоников пришли воины Новосолнечной империи и началась резня, хтоническая богиня отвела свой народ к Небесному древу, а затем запечатала вход, обрушив скалу. Поговаривают, что в давние времена Веретенный мост выходил на эту дорогу.

— Это всего лишь легенда или есть факты, которые ее подтверждают?

— Ни единого. Впрочем, время от времени историки прощупывают скалу при помощи магии, пытаясь открыть путь к Небесному древу. Пока они находили лишь камень. — Он умолк. — По-твоему, убийство как-то связано с легендой?

Судя по мягкому шелесту платья, Амади снова заерзала в кресле.

— Если и есть связь, я ее не улавливаю, — вздохнула она.