Вскоре гостьи герцогини убедились в предусмотрительности герцога и мысленно поблагодарили его за внимание.

Отчаявшиеся уехать изгнанницы вытаскивали на середину дороги свои сундучки и упрямо сидели на них, с ненавистью разглядывая протискивающиеся мимо кареты. Егеря с такими не церемонились, мгновенно спешивались и перетаскивали на обочину, не обращая внимания на яростную ругань, не подобающую даже пьяным мореходам.

– Мне их жаль… – тихо вздохнула вдруг лейда Фаиния, – они ведь не с рождения такие… жизнь испортила…

Она стерла слезинку и отвернулась к окну.

– Матушка, – Кора протянула руку и бережно погладила женщину по плечу, – мы попросим Эниль дать им телеги. Не думаю, что это сложнее, чем воевать с женщинами с помощью егерей.

– Изгнанным уже давно бы предоставили не только телеги, но и кареты, – просветил спутниц Ирджин, – но сразу они никуда бы не поехали. Необходимо было время, чтобы они признали безоговорочно что назад дороги нет.

Но и он вздохнул с облегчением, когда дорога осталась позади и перед ними медленно опустился мост, ведущий к распахнутым воротам в замок.

Сразу за воротами карету остановил крепкий, плечистый мужчина среднего роста и возраста. С первого взгляда он показался Коре похожим на стражника цепким взглядом и загорелым лицом, но чуть позже девушка рассмотрела на строгом, темно-зеленом шелковом колете золотые пуговицы и пряжки, а на груди висящую на цепи замысловатую брошь. И то и другое сияло краснотой высокопробного золота.

– С возвращением, лэрд Ирджин! – дружески улыбнулся он магу, затем учтиво склонил голову перед гостьями, – с приездом, высокородные лейды! Я проведу вас через боковой вход, по приказу лейды Ильды.

– Привет, Вашек, – ответил маг, – поздравляю с повышением. Сам сядешь на козлы?

– Мне не трудно, – усмехнулся тот, и легко вскочил в кабинку кучера, – подвинься, любезный.

– Кто такая лейда Ильда? – подозрительно осведомилась Лиатана, когда карета покатила по тенистой аллее, обсаженной виноградом.

– Вашек так зовет лейду Энильду, – скупо пояснил Ирджин, – она жила под этим именем пять лет. И последние три года служила в гильдии наемников. Вашек тоже был там… и она считает его другом.

– Значит, он этого заслуживает, – невозмутимо изрекла Лиатана, – Эниль не станет дружить ради выгоды.

Кора согласно кивнула.

Вскоре карета остановилась у небольшого, но мраморного, как и все прочие, крылечка. Возле распахнутой двери уже ждали слуги, и едва конь замер, ринулись открывать дверцы и доставать багаж.

– Прошу, – маг вышел первым и поочередно учтиво подавал спутницам руку, помогая сойти на ступени.

Вела ловко выпрыгнула сама и чуть не столкнулась с торопливо идущим к крыльцу Вашеком.

– Какие знакомые глазки, – негромко пробормотал дворецкий и тотчас ожегся о яростный взгляд рыжеволосой красавицы.

– Вы ошибаетесь. Вела никогда тут не бывала, – ледяным голосом произнесла Кора и ухватив девчонку за плечо, повела во дворец.

– Как скажете, – согласился Вашек и замер, чувствуя, что его держат невидимые лапы. – Что за…

– Ты никогда не видел эту девочку, – многозначительно глядя ему в лицо, тихо посоветовал маг, – и постараешься разубедить каждого, кто будет в этом сомневаться.

– Вот как… – понятливо усмехнулся бывший наемник и с неожиданным уважением глянул вслед Коре, – но это мне нравится.

– Не только тебе, – фыркнул Ирджин и подтолкнул дворецкого к двери, – показывай, куда идти.

– Да тут близко… в сиреневой гостиной.

– Все сразу стало понятно, – съязвил идущий за ним маг, – а то я боялся перепутать с голубой.

– Голубая на втором этаже возле покоев фрейлин, – просветил его Вашек, и ловко обогнал неторопливо идущую по широкой галерее Лиатану. – Здесь направо, высокородные лейды.

Высокие створки светлой ольховой двери, украшенной затейливой резьбой, были распахнуты настежь, и Вашек остановился у порога, широким жестом предлагая гостям пройти внутрь.

Лиатана подтолкнула вперед мать и встревоженно оглянулась на побледневшую сестру. От волнения Кора закусила губу и неосознанно все сильнее сжимала плечо воспитанницы.

– Мы подождем тут, – мгновенно пришел на помощь маг, отбирая Велу, – идите.

– Эни… – едва найдя взглядом замершую у распахнутого окна дочь, всхлипнула лейда Фаиния, – девочка моя…

И ринулась к ней раненой львицей, роняя на ходу платочек и дорожный несессер, спотыкаясь о незамеченные ковры и пуфики.

– Матушка… – охнула встревоженно Ильда, подхватила ее воздушным вихрем, притащила в собственные руки и стиснула крепко, как неожиданно найденную пропажу. – ну не нужно плакать… все хорошо, ну матушка…

– Ну как же… Эни, – всхлипывала та, не замечая текущих по щекам слез, – ты столько лет…где-то с чужими людьми… голодная… холодная… отцу иной раз кусок в горло не лез… высох весь… Он же вас больше всего любит… а делает всё не так. Разве ж он мог подумать, что ты его не поймешь? Он ведь плакал потом… как ребенок… я боялась, как бы чего не удумал… но его работа держит…

– Он… плакал? О чём? – Затаив дыханье, едва выдавила герцогиня, начиная подозревать, что была в юности не настолько догадливой, как тогда уверяла её матушка.

– О своей оплошке… он же полагал, что ты как всегда, сначала все спокойно обдумаешь, потом придешь доказывать, в чём он не прав. И тогда он со спокойной совестью вернет наследнику его проклятый портрет. Ведь нельзя было тебе прямо сказать, что он сразу не понравился отцу… некоторые девушки втайне мечтают о принцах и герцогах…

Фаиния снова горько всхлипнула и смолкла, но Ильда уже всё поняла. Отец её переоценил… и это было бы очень обидно, сложись всё иначе. Но мудрая судьба дала ей второй шанс… и, слава всем светлым силам, Ильда его не упустила. А теперь нужно лишь исправить прежние ошибки… и вот это ей по силам.

– Не волнуйся, матушка, все будет хорошо. Скоро отца тоже привезут, Дарвел отправил указания. Посиди, выпей взвару, пока я поздороваюсь с сестрами.

Ободряюще огладив мать по плечу, Ильда подвела ее к накрытому чайному столу и наконец глянула на сестер.

И тотчас напряглась, первым рассмотрев лицо Коралии. Незнакомую, горьковатую усмешку, едва заметно кривившую слегка поджатые губы, побледневшие, болезненно худые скулы и настороженный, полный боли взгляд.

– Кора! – ощутив вспыхнувшую в сердце тревогу и неожиданную нежность, шальной волной смывшую полудетские, смешные обиды и подозрения, выдохнула герцогиня, решительно шагнув к сестре, – Как ты?

Ей хотелось спросить, как та себя чувствует, почему так осунулась и похудела, но Кора вдруг рванулась к ней, обеими руками крепко, словно спасательный круг, ухватила за талию и, уткнувшись лицом в плечо, разрыдалась горько и отчаянно.