Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А ты… ты влюбилась, да? В Георгия, я имею в виду?
Лиза опять вспыхнула.
— С чего ты взял? Он мой охранник…
— Перестань. Я же не идиот. Ты так на него смотрела, когда вы с ним… Ох, я не то говорю…
В этот патовый для обеих сторон момент Волков стремительно вышел из кустов и остановился прямо перед ними. Эдик немедленно смылся, а Лиза даже заробела — таким неукротимым и мрачным пламенем пылали серые глаза ее телохранителя.
— Вы закончили? Мне нужно с тобой поговорить.
— Ну и говори. Ты зачем Эдика напугал, терминатор?
— Елизавета Игоревна, мне надо с тобой ОЧЕНЬ серьезно поговорить. Прямо сейчас и желательно — наедине.
— Пошли в сад…
— В саду сейчас под каждым кустом толпа народа. Пошли к бабке Шуре.
— Ты ж наедине хотел?
— У нее нет камер и жучков, это я точно знаю. Кроме того, у нее есть курятник на заднем дворе. ТУДА уж точно никто не сунется.
— Правильно, я тоже туда не пойду, там воняет так, что аж глаза слезятся…
— Лизка! Шагом марш вперед, я сказал!
И с этими словами он на глазах всего, можно сказать, бомонда отвесил ей звучного леща по заднице, причем никакой игривости в его суровом лице не наблюдалось. Ошеломленная Лиза повернулась и едва ли не бегом припустила в сторону флигелечка, в котором обитала баба Шура.
Однако самое большое потрясение ожидало ее в том самом курятнике. Баба Шура выжидательно уставилась на неожиданных гостей, Лиза боялась поглядеть Жоре в глаза, а сам Жора Волков вдруг брякнул:
— Дело в следующем. С сегодняшнего вечера я буду жить с тобой в одной комнате…
У Лизы красиво округлились глаза, зато баба Шура набрала воздуха в грудь и выдала все, что думала по этому поводу. Волков давно подозревал, что баба Шура — переодетый шпион, потому что уж больно разнообразна была у нее речь. Тут вам и «охальник проклятушший», и «зенки бесстыжие», и «паралик тебя дери» — но одновременно и «надо же было набраться такой наглости», «совершенно не умеешь себя вести» и «как тебе это только в голову пришло». Ничего особенного — но по стилю не сочетается. Жора устало дождался, пока у бабы Шуры закончится воздух в легких, после чего кротко поинтересовался:
— Баба Шура, ты шпион?
— Чаво? Дурак ты, Волков, прости, господи! Что случилось-то?
Жора вздохнул.
— Во-первых, я уволился.
— Ой!
— Как! А я?
— А ты, Лизавета, во-вторых. Во-вторых, я остаюсь твоим телохранителем.
— Слава богу! Лизка, рот закрой.
— Погоди, баба Шура. Волков, я не понимаю… Мне что-то угрожает? И почему ты уволился? Вы с Серегой поругались? Я ничего не понимаю…
— Елизавета Игоревна, ты, пожалуйста, не волнуйся и слушай меня внимательно. Ничего такого не происходит и ничего тебе не угрожает. Уволился я потому, что у нас с Сергеем Игоревичем возникли… некоторые разногласия. Он считает, что я должен больше времени уделять безопасности холдинга, а я считаю, что твоей…
— Но почему вдруг?!
— Лиза, никакое не «вдруг»! Все было нормально, потому что я за тобой приглядывал. На самом деле ты всегда будешь в группе риска — потому что ты Волынская. Вот… Короче, меня хотели перекинуть на другой объект, я отказался, после чего просто передал полномочия начальника службы безопасности Валерке и теперь поступаю в твое полное распоряжение.
— Волков, но как же…
— Погоди, касатка! Жорик, а чего это ты про девочкину комнату говорил?
— Это я, баба Шура, фигурально выразился. Спать я буду в гостиной на диване, а через пару дней переберусь в соседнюю комнату в том же крыле дома. Просто… ну, не могу же я занимать прежнее помещение, раз я уволился?
— Можно подумать, тебя оттуда кто-то выгоняет!
— Есть еще кое-что. У меня теперь нет ни помощников, ни подчиненных. Я один. Распоряжения мне может отдавать только Лиза, но и я могу рассчитывать только на себя. В этих условиях мне просто жизненно необходимо оставаться рядом с объектом… то есть с Лизой. С тобой рядом, дошло?
— Волков, ты все-таки редкостный грубиян… Ладно, будем считать, что я все поняла, хоть я ничего не поняла, и идем — куда мы идем? Соблюдать режим, или я могу еще повеселиться?
— Можешь. Только от меня не отходи. Баба Шура, постели мне на диване, лады?
— Постелю. Только, Жорик, ты учти, ежели что…
— Баба Шура!
— Сковородкой отоварю!
— Понял. Иди, стели.
— Иду, стелю. Лизка! В случае чего — кричи.
Волков с укором посмотрел вслед бабе Шуре, потом повернулся к Лизе. Она смотрела на него задумчиво и слегка недоверчиво.
— Волков, что все-таки случилось…
— Лиз, я тебя умоляю! У меня и так денек что надо. С женихом поругался…
— Звучит двусмысленно.
— Тьфу ты! Пошли к гостям. Только постарайся не вредничать и не прятаться от меня по кустам с Эдиками и Вадиками.
— Волков! Я к твоему сведению с Эдиком только что порвала.
— Вот именно. А вдруг он затаил зло?
— Эдик?! Ты в себе?
— А ты уверена, что так хорошо его знаешь?
— Эдик — прекрасный человек!..
— …Которого только что бортанула девушка.
— Волков, ваш экзотический фольклор мне недоступен. Что есть по-русски «бортанула»?
— Кинула. Бросила. Щелкнула по носу. Плюнула в душу. Отвергла. Дала отрицательный реприманд. Хватит?
— Волков…
— Что еще?
— Ты мне должен еще за один вопрос. И тогда останется восемнадцать моих и восемнадцать твоих.
— Иди уже… Любопытная! Лиз?
— А?
— А твоя квартира в Москве… Ты не хочешь там пожить какое-то время?
— С тобой?
— И с бабой Шурой.
— Нет уж! БЕЗ бабы Шуры. Потом, у нее же куры. Она Москву не любит. Вообще-то это мысль… У Катьки с Сережкой сейчас все равно медовый месяц, им не до меня, а на этой неделе меня пригласили аж в три места…
— Лизавета, с этим, боюсь, придется завязать.
Лиза немедленно повернулась к Жоре и процедила сквозь зубы:
— Волков, ты не зарывайся, ладно? Ведь я тоже могу тебя уволить.
Жора подумал самую малость — а потом сгреб ее в охапку и начал целовать. Никакой особой стратегии в этом не было — просто ему уже очень давно этого хотелось. К тому же так у него появилось время все обдумать.
Раз уж нельзя ей все подробно объяснить, лучше не злить и не раздражать это прекрасное создание. Она из чистой вредности способна его уволить, и тогда будет гораздо труднее уберечь ее от покушения. В Москве, к тому же, бандитам труднее будет провернуть похищение… теоретически.