— Эх, если бы можно было на приемы ходить в ночной рубашке! Это же совсем другое дело. Лизка, а что со мной будет к девятому месяцу? Я уже ощущаю себя объевшимся слоном.

— Ты прекрасно выглядишь и не болтай ерунды. Серега с тебя глаз не сводит. Даже удивительно — он выглядит абсолютно влюбленным пацаном.

— Знаешь, а я до сих пор не могу в это поверить. Он меня любит — я это знаю, но до сих пор не верю. А ведь спасибо надо сказать тебе…

Лиза задумчиво свернула из Жориного платка кукиш и уставилась на него с отрешенным выражением лица. Катерина продолжала:

— Если бы ты не обругала меня полгода назад и не настояла на том, чтобы я пошла к Сереге на свидание, я бы в жизни не решилась…

— Знаешь, Катька, честно сказать, я это делала не только из соображений альтруизма.

— Это как это?

— К тому времени они с Волковым меня же достали. Тотальный контроль! Все парни, появляющиеся в моем окружении, только что не рентгеном просвечивались. Как же: вдруг кто-нибудь мечтает не обо мне, красавице, а о моем приданом! Когда он тобой заинтересовался, у меня появился шанс урвать себе хоть немножко свободы. Хотя Волкова все равно фиг обманешь…

— Как бы там ни было, наш с Сережей роман начался благодаря тебе. Раньше он утверждал, что вообще жениться не собирается, не говоря уж о детях, а теперь каждое утро слушает, как там наш детеныш. Так смешно — прижмется ухом к животу и слушает. А глаза счастливые и… детские такие!

Лиза вдруг воочию представила совсем другую картину: она, обнаженная, сидит на растерзанной кровати, а Волков прижимается ухом к ее животу… В горле и глазах немедленно защипало, Лиза сердито мотнула головой, отгоняя неуместное видение. Нечего у нее в животе слушать!

Катерина тем временем странно примолкла, а потом вкрадчиво произнесла:

— Лиз, а ты ни о чем не хочешь поговорить?

Лиза вскинула на подругу сердитые глаза и залилась румянцем.

— Не понимаю, о чем это ты.

— Я видела, как вы целовались.

— Я… мы… это просто… Ты, наверное, думаешь…

Вот так всегда и бывает! Она даже не подумала о том, что этот поцелуй видела тьма народу. В тот момент она вообще ни о чем не думала, если честно, даже о своем гениальном плане соблазнения Волкова.

— Кать, ты же не думаешь, что я…

— Лиза, я думаю, что ты поступила абсолютно правильно.

— Прав… Что?

— Учитывая, что Жорик Волков — самый дисциплинированный и железобетонный мужик из всех, кого мне доводилось встречать, у тебя просто не оставалось другого выхода, как только взять инициативу в свои руки. Ты прости мне мою назойливость, но… мне страшно интересно, как ты ухитрилась его довести до такого колоссального нарушения дисциплины?

— Ну… я предложила поиграть в ответы и вопросы.

— Гениально.

— В общем, да, только вот я забыла, что в эту игру лучше играть при закрытых дверях и без свидетелей. Как-то не сдержалась, понимаешь…

— Он хорошо целуется?

— Ух… Честно говоря — потрясающе. У меня ноги едва не отнялись. Если бы не Эдик, не знаю, чем это все могло кончиться. Слушай, так ты не случайно подошла, да?

— Мне показалось, что тебе не помешает поддержка… и передышка.

— Ну да… Только вот теперь Волков наверняка смылся и нипочем не подойдет ко мне ближе, чем это необходимо для моего… телохранения.

— Не думаю. Честно говоря, между вами уже давно назревает что-то этакое… Даже в воздухе потрескивает, когда вы вдвоем в комнате.

— Мы слишком редко бываем вдвоем в комнате, а теперь и подавно. Он будет избегать меня, как чумы, а если не удастся — опять примется изображать из себя старшего брата.

— То, как он на тебя смотрит, когда ты этого не видишь, трудно назвать братским взглядом. Скорее, на ум приходят верный конь, темная ночь и ты, перекинутая через седло… Или пещера, в которую он тебя тащит, попутно отпихивая соперников. Да и ты…

— Что — я? Я вообще ни при чем…

— Лиза, ты смотришь на него, как Барсик на валерьянку. А уж то, с каким лицом ты висела у него на шее…

— Чего это ты придумываешь, Катерина! Я вовсе не висела, я претворяла в жизнь коварные планы… Короче, мне захотелось его выбить из колеи. Если хочешь — соблазнить. Попробовать, каково это, — и пойти дальше, уже свободной. Но загвоздка в том, что, когда мы целовались, все мои прекрасные и коварные планы начисто вылетели у меня из головы. И вот теперь мне нужен новый план. Одними вопросами-ответами тут не отделаешься.

— Что ж, зато ты знаешь, что он ведется на азартные игры.

— Ну и что с того? Вдруг мне не повезет? А Волков ни за что не воспользуется своим выигрышем.

— А зачем придуманы крапленые карты?

С этими словами Катерина поднялась и достала из ящика комода колоду карт. Лиза распечатала пачку и невольно вспыхнула, рассматривая картинки.

— Катька, откуда у тебя это?

— Подруга привезла, из Парижа. Сыграй с ним в чет-нечет. Беспроигрышная игра, потому как на каждой карте написано, что должен сделать проигравший.

— Станет Волков играть со мной в такую похабень…

— Станет, если заведется. А он заведется. Если б ты его не поцеловала, он бы еще подумал, но теперь он не сможет забыть, каково это. Держи. И дождись удобного момента. Не робей, Лиза. Жора, в сущности, нуждается в тебе ничуть не меньше, чем ты в нем. Он ведь одинок, а в одиночестве всегда начинаешь искать себе пару.

Лиза прищурилась и мечтательно протянула:

— А знаешь, Катька… У меня прямо из головы не идет одна идея… Дева в беде, рыцарь на коне… Злодеи, которых он расшвыряет одной левой, после чего дева просто обязана ему отдаться…

— Фантазерка!

— Ну почему же? Просто мне кажется, что капитан Волков несколько застоялся. Вряд ли можно считать безумно опасным и рискованным посещение ночных клубов и частных вечеринок. Нужно что-нибудь захватывающее…

— Георгий, позволь представить: Андрей Полянский. Полагаю, если ты немного напряжешь память, то сможешь его вспомнить. Сразу скажу, что это не его настоящее имя.

Несколько мгновений Волков пристально смотрел на человека, повернувшегося к ним от окна, выходившего в сад. Этих мгновений оказалось достаточно.

Холеное, слегка капризное лицо, выбритое до синевы. Пестрый, причудливый наряд.

Крохотная бриллиантовая сережка в правом ухе. Вызывающе подкрашенные ресницы. Любой, встретивший Андрея Полянского на светской вечеринке, безошибочно определил бы, что перед ним представитель сексуальных меньшинств. И очень сильно ошибся бы в своем предположении.

Волкова учили хорошие спецы. Раз полученная информация оседала в его мозгу, словно отдельный файл — в компьютере. Это лицо он помнил совсем другим. Жестким, безусловно — МУЖСКИМ. Георгий медленно процедил сквозь зубы: