Удача. Непостижимое, невозможное везение во всяких мелочах. И сопровождающие мои выходки режущие вспышки боли. Было вполне очевидно, что эта боль и слабость связаны с моими невероятными успехами. Браслет. Браслет стал причиной этого всего.

Вчера вечером мы окончательно уверились в существовании потусторонних сил, потому что объяснить происходящее, не выходя за рамки очевидного, не представлялось возможным.

Но пусть будет как будет, а жизнь надо использовать. Ну, кто хочет сыграть со мной?

Я вернулся домой уже ближе к вечеру, сияя роскошным синяком под глазом, и под недовольным взглядом Ольги выложил на стол горсть смятых бу­мажек.

– Нашел нужных людей, – начал я свой рассказ. – Правда, сначала пришлось побегать. Потом приткнулся к команде подвыпивших мужичков на скамейке возле стройплощадки. Ну, там еще кое-кто знакомый был. Играли в карты на мелочовку – пять рублей, десять. Я несколько раз проиграл, потом пару раз выиграл, причем абсолютно честно. Решил не напрягаться ради десятки-другой. В общем-то остался при своих. А потом пошли к одному на хату, и там-то я и заработал вот это. – Я осторожно потрогал лиловый кровоподтек. – Обвинили в жульничестве. Решили, что я пяток тузов в кармане прячу. Правда, ничего не нашли, но рукава потом раз пять проверяли.

Ольга мрачно выслушала рассказ, не сводя с меня недовольного взгляда и не сказав ни слова, пока я не замолчал.

– Сколько ты выиграл?

– Шестьсот двадцать рублей. – Я обреченно вздох­нул. – Мелочовка. Это не вариант – больше мучений, чем прибыли. Нужно двигать туда, где игра посерьезней Хотя бы в Екатеринбург, а в нашем захолустье ничего не добьешься.

– Все! Хватит! Никаких больше игр. Ты хочешь, чтобы тебя прирезали в подворотне? Прекрати это. Будет с нас!

– Да, конечно, я и сам понял, что лопухнулся. Но есть другая возможность…

– Не хочу ничего слышать! Забудь об этом!

– Оля. – Я сунул руку в карман и вытащил то, что, по моему мнению, было гораздо лучшим вариантом, чем игра в карты. – Оленька, смотри. Все честно, все законно. Это же простой лотерейный билет. Оля, он выигрышный. Оля! Когда я его покупал, то чуть не загнулся – так сильно руку прихватило. Он точно выигрышный. Оля, ну не плачь. Пожалуйста. – Я обнял ее за плечи и прижал к себе. – Оля… Оленька. Я люблю тебя. И обещаю, что никогда больше не буду так поступать. Никогда!

– Дурак. – Ольга нехотя высвободилась и вытерла слезы. – Какой же ты все-таки дурак.

Я не обижался. Она была права. Права целиком и полностью. Я действительно вел себя как последний идиот. Но ведь я пообещал исправиться. Правда?

* * *

Номер долго не отвечал, но стоящий у окна человек был терпелив. Вдобавок он знал, что трубку все равно поднимут – просто шеф никогда не торопится. И он ждал, прижимая к уху трубку мобильного телефона, совершенно не вязавшегося с убогим гостиничным номером, где кровати были застелены пожелтевшими простынями, а единственный стол шатался и скрипел при каждом прикосновении.

Гудки чередовались длинными паузами. Он ждал, молча глядя во двор, на катающихся на велосипедах вокруг убогого здания двухэтажной гостиницы маль­чишек.

– Hello.

– Это я, шеф.

В трубке сухо закашляли, а потом перешли на русский язык:

– Слушаю.

– Шеф, его нет. Я прошел весь путь того курьера от вокзала до шоссе, перевернув каждый камень. Кольца нет. Я проверил дважды.

Из телефона доносилось только хриплое дыхание.

– Шеф?.. Алло, шеф! Что делать-то?

– Заткнись, балда… – Хриплый голос сорвался на сухой, рвущий горло кашель. – Линия прослушивается. Подожди минутку…

Снова кашель. Человек у окна терпеливо ждал, машинально покручивая лежащий на подоконнике пустой шприц. Сквозь многие сотни километров донесся тихий скрип, постепенно перешедший в истошный визг, мгновенно оборвавшийся. Потом вернулся хриплый голос:

– Все чисто. Можешь говорить.

– Шеф, кольца нет. Я все проверил.

– Поезд?

– Из поезда он его вынес. Я уверен на все сто.

– Проверь.

– Да, шеф. А если… Может быть, все это подстава? Он передал кольцо кому-нибудь в городе, а потом просто отводил глаза, пока тот другой драпал со всех ног?

– Позволь мне дать тебе пару советов, Федор Рогожкин из России, носящий кольцо вероятности.

– Я слушаю, шеф.

– Ты осел, Рогожкин! – взревел голос в телефонной трубке. – Ты самый настоящий осел. Вы упустили кольцо в Японии, они сбежали от вас во Владивостоке и Иркутске. Дилана подстрелили. Василий в больнице. Ты подставил под пули лучших моих людей. А сейчас вообще потерял след?

– Но, шеф…

– Заткнись и слушай! Мне нужно это кольцо. Найди его. Найди и доставь обратно в Японию. И помни: Обновленному Братству неудачники не нужны. Ты понял меня?

– Да… Да, конечно.

– Слушай, Рогожкин. Ищи. Ищи! Кольцо где-то там, я в этом уверен. Старое Братство сучит ногами и исходит кровавым поносом. В твой захолустный городок уже выехали двое носящих. Двое из пяти! Я тоже отправил кое-кого. Жди. Но постарайся все же не доводить до открытого столкновения – еще не время начинать войну.

– Все сделаю, шеф.

– Кстати, уже прошло достаточно времени. Если кольцо попало в руки к какому-нибудь местному придурку, то могло уже привязаться. Возможно, именно поэтому ты его и не нашел. Начинай искать, Рогож­кин. Ищи человека!

В трубке послышались короткие гудки. Стоящий у окна человек убрал телефон и коротко выругался:

– Твою мать… Да что же это такое?

* * *

Черт бы все побрал! Может, мне стоило бы кладоискательством заняться? Взять лопату, выбраться куда-нибудь за город и вырыть яму в чистом поле. При моей новообретенной удаче непременно что-нибудь нашел бы. Монету древнюю или самородок золотой. А может, не мелочиться и сразу же заняться поисками золота партии? Ха-ха. Очень смешно.

Что же делать? Играть на бирже? Я в этом ни бельмеса не понимаю, но мне и ни к чему. По квартирам лазить? Интересно, с какой попытки я смогу отгадать код сейфа в нашем городском банке?

Такие возможности открывались, а ничего толкового на ум не приходило. Эх, придумать бы какой-нибудь простенький и безопасный способ быстренько сколотить пару миллиончиков. Может быть, купить еще парочку лотерейных билетов? Слишком уж больно, рука потом немеет часа на два.

Вообще, я заметил, что чем сложнее мои желания, тем сильнее ощущается боль в запястье. К примеру, если подбросить монетку и пожелать, чтобы выпал орел, то боль будет не сильнее, чем от укола булавкой. Поставить пятирублевку на ребро гораздо больнее. Заставить зависнуть в воздухе – невозможно. Видимо, это уже что-то из области магии. Браслетик даже не реагирует.