Элизабет, которая сама еле соображала от жары и усталости, обозлилась вконец. Она вновь преградила певице дорогу и ледяным тоном — от которого невольно поежилась сама — заявила:

— Мисс Кенмар, я специальный агент Элизабет Мэйфильд. Британское правительство назначило меня к вам в качестве сопровождающего-телохранителя на время ваших гастролей по Америке. Полагаю, вы были предупреждены, что я должна к вам явиться. Я предпочла бы, чтобы вы постоянно находились в зоне моей непосредственной досягаемости. Мне сообщили, что вы стали жертвой нападений необычного характера. Я не в силах защитить вас, если вы не будете мне помогать. Вы должны сознавать, что я являюсь полноправным представителем британского правительства.

Фионна Кенмар немигающим взглядом уставилась Элизабет в глаза. Тело певицы при этом слегка качалось из стороны в сторону — казалось, только на взгляд она и опирается, чтобы не упасть. Затем резко изменившимся голосом, из которого вмиг выветрился простонародный ирландский акцент, Фионна процедила:

— Ну и ну, Элизабет! А ты совсем такая же, как в школе — все та же вобла чопорная, на все пуговицы застегнутая. Да ты старшей по общежитию до седых волос останешься, я смотрю!

Элизабет остолбенела. Затем, призвав на помощь все свое самообладание, медленно закрыла свой изумленно разинутый рот.

— Феба? Феба Кендал? — прошипела она. — Так это ты под всеми десятью тоннами цыганской штукатурки?

Все загадки разрешились во мгновение ока. Элизабет сообразила, кто именно из сильных мира сего оказал давление на Уайтхолл — конечно же, папочка Фебы. Лорд Кендал, одна из крупнейших шишек в министерстве обороны, расшевелит самого черта — а не только смежные ведомства, — чтобы уберечь от беды свою единственную дочь. Паспорт у Фионны Кенмар был настоящий ирландский, но Элизабет с ходу поняла, как ее бывшая одноклассница и однокурсница им обзавелась — у нее же мать ирландка. Согласно свежепринятому закону, Феба имела право обратиться к ирландскому правительству с просьбой о предоставлении гражданства как прямой потомок гражданки Ирландии. Наверное, одновременно с этим она сменила имя и фамилию. Ничего преступного в этом нет — если, конечно, не расценить ее сценическую легенду как предумышленное мошенничество. Интересно, как отец Фебы пережил тот факт, что его дочь презрела отечество, отказалась от британского подданства, покамест он верно служит королеве на своем высоком посту? И в интервью, и в песнях Фионна Кенмар открыто призывала к объединению и полной независимости Ирландии. Вероятно, вся эта дымовая завеса над прошлым Фионны Кенмар возникла по настоянию лорда Кендала. Бедным журналистам все пришлось высасывать из своих, судя по результатам, патологически хлипких пальцев.

Феба-Фионна смотрела на Элизабет с ужасом: до певицы дошло, что она проболталась.

— Тс-с! — прошептала она, прикрыв рот растопыренными пальцами, умоляюще глядя огромными, подкрашенными в клоунском стиле глазами. — Я в подполье. Лиз, будь человеком, а? Не выдавай.

— Не выдам, — прошептала в ответ Элизабет, — но и ты должна меня слушаться. Мне поручено тебя охранять.

— Охраняй сколько влезет, — беспечно выпалила Феба-Фионна, всплеснув руками. Ирландский акцент — манера сбивать согласные в одну раскатистую кучу — вернулся к ней моментально. Звезда так сжилась со своим конспиративным имиджем, что даже спьяну из него не выходила — напротив, ее выговор становился лишь певучее. — Я тебе мешать не буду. И вообще, чем больше народу, тем лучше. Люди! Эй, весь мир! Человечество! Как я вас — ик! — люблю!

«Пьяна в стельку, — поняла Элизабет, — и с каждой минутой ее все больше развозит». Телохранитель, подскочив, поймал Фионну в объятия. Раскинувшись на могучей груди, она томно погладила его по щеке:

— И Ллойд меня тоже побережет, правда, ми-и-и-лый?

Ллойд Престон обнял одной рукой ее тонкую талию. Элизабет отметила, каким хозяйским взглядом он глядит на Фионну, и поняла, что его следует перетянуть на свою сторону, чтобы — случайно или не случайно — двери гримерок не захлопывались перед ее носом. Этот брюнет с густыми бровями фигурировал на всех фотографиях Фионны на сцене или со свитой: стоял, набычившись, у певицы за плечом или маячил на заднем плане.

— Сами понимаете, я здесь для того, чтобы расследовать дело об угрозах, — обратилась к нему Элизабет через голову Фионны. — Я делаю свою работу, совсем как вы.

— Слыхал я про вас, — оскалился телохранитель. — Я сам ее могу защитить от чего угодно. Валите-ка домой.

— Это невозможно, — отрезала Элизабет. Откашлявшись, повысила голос: — В отель я поеду в одной машине с вами и Фионной.

— Держи карман шире, зайка, — процедил Престон.

Элизабет пригвоздила его к месту взглядом, отточенным за многие годы обязанностей школьной старосты и помощницы библиотекаря.

— Я знаю, кто вы такой, — произнесла она уверенно, хотя вся информация, которой она располагала, была извлечена из глянцевых журналов. — Вы работаете с Фионной уже два года. И вас эта должность… очень даже устраивает, верно? Если с ней что-то случится, этому всему конец, так? Вы не в силах уберечь ее от сверхъестественных сил.

— А вы что, в силах? — буркнул Престон, разглядывая Элизабет с подозрением и неприязнью. Что ж, взаимно. Элизабет отлично понимала, с кем имеет дело. Перед ней стоял плечистый головочлен, любитель поорать и покуражиться в пабах. При встрече с такими ребятами остается лишь надеяться, что верные дружки их успеют утихомирить до того, как начнется кровопролитие с вызовом полиции и уголовным делом.

Стоявшая поодаль в компании менеджеров и техников невысокая девушка в чудных, немодных очках начала беспокойно коситься на Элизабет и Престона. Похоже, она была готова вмешаться в их разговор, но ее спутник — симпатичный шатен — успокаивающе взял ее под локоть. Вероятно, фортели Престона им не в новинку.

— Дети, дети! — умоляюще воскликнул менеджер и хлопнул в ладоши. — Мы все устали. Ехать подано. Фионна, Ллойд и я — в первую машину…

. — И я, — вставила Элизабет.

— А вы, простите, кто? — обернулся к ней менеджер: темноволосый, хорошо сложенный мужчина с изящно подстриженной бородкой. На вид ему было лет двадцать восемь, и лишь «гусиные лапки» в уголках рта и глаз выдавали, что на самом деле ему уже за сорок.

Элизабет повлекла его к ближайшему фонарю и раскрыла свое удостоверение из ОПЛЯ.

— Ага, — пробурчал менеджер, выгнув брови. — Знаете, я не Фома неверующий. Разумеется, вы можете с нами ехать. Позвольте представиться — Найджел Питерс, директор-распорядитель этого цирка. Рад с вами познакомиться.

Питерс вновь хлопнул в ладоши:

— Слушайте, все! Музыканты — во вторую машину. Остальные в третью. Кто не поместится — увы и ах, ловите такси. В эти чертовы катафалки больше шестнадцати человек не влезает.

Техники, каждый из которых отвечал за свою Джомолунгму ящиков, футляров и чемоданов, огорченно присвистнули. Элизабет раньше и не задумывалась, сколько технического персонала и аппаратуры требуется рок-группе на гастролях. До нее внезапно дошло, что все багажные тележки на площадке перед аэропортом принадлежат Фионне и ее музыкантам. Менеджер щелкнул пальцами, и носильщики начали загружать багажники лимузинов — таких огромных, что их задние колеса чуть ли не терялись за горизонтом. «Действительно, цирк, — подумала ошарашенная Элизабет, — клоунский номер „Резиновое авто“. До чего же большие машины делают в Америке». Используя навыки старосты, Элизабет умудрилась перетасовать пассажиров машин и забралась вместе с Фионной, Престоном, менеджером и пресс-атташе в машину, которая возглавляла колонну. Как только лимузин тронулся с места, Фионна, завалившись в уголок мягкого сиденья, томно приподняла руку. Ллойд Престон автоматически выудил из своего кармана сигарету и шикарную золотую зажигалку. — Спасибо, голубок, — проворковала Фионна. Элизабет принялась исподтишка ее разглядывать. М-да, драгоценная Феба Кендал. Единственная и незабываемая. Она и Элизабет вместе учились в школе-пансионе для девочек, а затем в Оксфордском университете, в колледже Святой Хильды, и даже в некотором роде дружили. Но после выпускных экзаменов Элизабет как-то потеряла с ней связь. Родственники Фебы утверждали, что она уехала за границу. Оказывается, и вправду уехала, хотя эта «заграница» на деле гораздо ближе, чем намекал ее отец. Кстати, теперь и с заданием все кристально ясно. Лорд Кендал знает, что Элизабет работает в МИ-5 — вплоть до отдела и должности: они иногда сталкивались в «коридорах власти». Лорд Кендал даже внес Элизабет в список, по которому его секретарша рассылает поздравления с Рождеством и с днем рождения. Оставалось лишь надеяться, что в своих стараниях поручить дело именно Элизабет — своему, так сказать, человеку, — лорд Кендал не преувеличил угрозу, нависшую над Фебой-Фионной, или не исказил ее обстоятельства.