Завтрак был накрыт в гостиной. Карлос уже сидел за столом и ел. Его пристальный взгляд вызвал у Присциллы чувство незащищенности.

– Я налил тебе кофе, – сухо сообщил он.

– Спасибо, – автоматически ответила она, хотя малейшее напоминание об их недавней близости было ей сейчас ненавистно и ничего принимать от него она не собиралась.

Карлос указал рукой на стул напротив себя, заметив, что она не двинулась с места.

– Не церемонься, детка, ты можешь поесть и здесь.

– Я не голодна. – Это было чистой правдой. – Я просила портье разбудить меня в пять тридцать. Не ожидала, что ты поднимешься так рано.

– Мне предстоит отправиться из отеля сразу по окончании комендантского часа, – не брежно ответил он.

Присцилла встревожилась. Не удирает ли Карлос специально, чтобы ему не могли позвонить по поводу автобуса?

– Отправиться куда? – спросила она. – В городе закрыты все учреждения, никто не ра ботает.

Он неопределенно пожал плечами.

– По личному делу.

Присцилла смотрела, как он ест круассан, и все внутри нее кипело от возмущения. Как можно быть таким равнодушным к жизненно важным проблемам других людей!

– А что, если автобус не придет в семь часов? Где тебя искать? – с раздражением поинтересовалась она.

Карлос посмотрел на нее взглядом, в котором читалось полнейшее безразличие.

– Кто ж его знает?

– Это не ответ, Карлос! – взорвалась Присцилла, выведенная из себя его хамским тоном. Уголок его рта иронически дрогнул.

– Уж какой есть, детка. Принимай его или не принимай – твое дело.

Нет, это просто невыносимо! Накопившиеся в ней боль и разочарование, вопреки гордости и здравому смыслу, требовали выхода. Голос ее дрожал от эмоционального накала, до которого он довел ее:

– Никогда я не использовала тебя так, как ты использовал меня этой ночью! Не знаю, почему ты решил, что можешь обращаться со мной, как тебе вздумается, но на этот раз я не примирюсь с твоими очередными ложью и увертками!

У Карлоса, видимо, пропал аппетит. Враз перестав жевать, он недоуменно уставился на нее. Присцилла поперхнулась, но потребность выговориться была слишком велика:

– Я пойду за тобой следом. Я не спущу с тебя глаз, пока обещанный тобой автобус не будет стоять у входа в отель «Пальмира». Я буду…

– Когда это я тебе лгал? – резко спросил он.

– Не притворяйся! – Его вопрос словно сдетонировал бомбу замедленного действия. – Как удобно, не правда ли, делать вид, что не существует никакой Марсии Арбэлоэс, и жить со мной!

– Я не женат на ней! – отрезал Карлос.

– Верно, но, как сказала твоя мать, вы обручены. Твоя мать, от встречи с которой ты так тщательно оберегал меня, пока я жила с тобой в Каракасе. Именно она объяснила мне, как на самом деле все обстоит в твоей жизни.

– Когда это произошло? – потребовал ответа Карлос.

– Накануне того дня, когда я ушла от тебя. После того, как ты в очередной раз уклонился от приглашения матери.

Он так резко вскочил со стула, вид его был настолько угрожающим, что Присцилле захотелось оказаться от него подальше. Но запугать ее было не так-то просто. Правота была на ее стороне, и Карлосу придется ответить за свое поведение.

– Почему ты скрывала это от меня?! – бросил он ей прокурорским тоном.

– Это ты скрывал от меня! – предъявила она ему встречное обвинение.

– Ты позволила моей матери, вечно сующей нос не в свои дела и умело манипулирующей людьми, испортить наши отношения! Ты не обратилась ко мне и поспособствовала Элде Регине осуществить ее замысел, не задавшись ни единым вопросом! – обрушил он на Присциллу весь свой безумный гнев. – Бессердечная! Нет в тебе ни преданности, ни доверия! И ради такой, как ты, я рискую жизнью!

Она недоуменно уставилась на него, завороженная проявлением столь сильного негодования.

– Жизнью?

Карлос вызывающе вздернул подбородок. Живое воплощение мужественности.

– Возвращайся в отель и жди меня там! – не терпящим возражений тоном приказал он. – Если автобус не придет, то уж не по моей вине.

– Ты? Ты сам поведешь автобус?

Но Карлос уже отвернулся от нее и быстро направился к двери. А она… она осталась со своими неразрешенными сомнениями.

– Карлос! – крикнула она. Мысль, что она может никогда больше не увидеть его, вне запно поразила Присциллу, заставив по крыться холодным потом страха. А ведь ей о столь многом еще нужно было спросить его… Дверь закрылась с негромким стуком.

Присцилла мучительно приходила в себя от потрясения. Все вдруг утратило свой смысл. Она не знала, чему верить. Если Карлос вернется с автобусом… что тогда?

«Возвращайся в отель и жди меня там!» Его приказ был исполнен здравого смысла. К тому же что еще ей оставалось делать? Карлос-то ведь ушел.

В вестибюле отеля «Пальмира» Робер дожидался сестру, одновременно поглядывая, как собираются туристы у стойки портье. Лишь только Присцилла появилась в дверях, он оказался рядом с ней.

– С тобой все в порядке? – спросил Робер, пытливо вглядываясь в ее лицо.

– В полном порядке. – Присцилла решительно прошла к лифтам, не желая вступать с братом в разговор о личном. – Мои вещи еще в номере?

– Да, я решил, что ты захочешь переодеться.

– Конечно. Мне нужен ключ.

Робер передал ей ключ.

– Спасибо, я недолго.

– Присцилла…

– Карлос отправился за автобусом, – прервала она брата, опасаясь нежелательных расспросов.

– Карлос? Сам? – Робер был крайне удивлен.

– Он сказал, что, если не появится к семи, это не его вина. Где все?

Продолжая удивленно покачивать головой, Робер ответил:

– Те, кто не расплачиваются у портье, завтракают. Тебе тоже не мешало бы перекусить, Присцилла. Впереди долгий день.

Она нажала кнопку вызова лифта. Ей повезло – двери открылись сразу.

– Ты заказал еды на дорогу? – спросила она, заходя в кабину.

– Да, все сделано. Присцилла, но…

– Скоро спущусь, – пообещала она. Двери закрылись, заслонив озабоченное лицо Робера.

Присцилла с облегчением вздохнула. Она обсудит с ним все, имеющее отношение к ситуации с туристической группой. Что же до остального… Пожалуй, у Карлоса могли быть основания думать о ней плохо. Если его мать лгала… Если Марсия Арбэлоэс сговорилась с Элдой Региной де Мелло одурачить ее, Присциллу… Где тут истина, где ложь – не разобрать.

Правда, имелись два обстоятельства, которые были ей понятны. Если бы она рассказала Карлосу о вмешательстве его матери два года назад, не было бы сейчас такого сумбура в ее душе. Вина за это лежала целиком и полностью на ней. Тем не менее, даже допустив, что у него был резон думать о Присцилле самое худшее, Карлосу не следовало обращаться с ней так, как прошлой ночью. Грубость и презрительное высокомерие не прощают. А значит, нечего мучиться. Совместного будущего у них все равно не может быть. Пора забыть об их романе.