Мисс Теобальд терпеливо выслушала объяснения Пат.

– Что ж, ваши затруднения с французским очень легко решить, – сказала директриса. – Я поговорила с Мамзель, и она считает, что вы хорошо говорите и понимаете речь на слух, но писать по-французски как подобает вас не обучили. Мамзель предложила каждый день заниматься с ней дополнительно по полчаса, пока вы не нагоните класс. Это очень любезно с её стороны, поскольку она очень занята. Недопонимание произошло лишь потому, что вы немного отстали от класса, и, если вы готовы приложить усилия и позаниматься с Мамзель, мы больше не будем вспоминать о том, как глупо вы вчера себя вели.

Сёстры смотрели на мисс Теобальд, испытывая смешанные чувства. Они обрадовались, что их не будут отчитывать за вчерашнее, но – боже мой! – дополнительные занятия французским каждый день! Какая скука! Но всё-таки как великодушно поступила Мамзель Безобразие, предложив помочь им…

– Спасибо, мисс Теобальд, – наконец проговорила Пат. – Мы постараемся. А когда нагоним остальных, нам не будет так стыдно, что нас ругают перед всем классом.

– Вас никто не будет ругать, если Мамзель увидит, что вы стараетесь, – заметила мисс Теобальд. – А теперь ступайте к ней и договоритесь, во сколько удобнее всего проводить дополнительный урок. И чтобы больше никаких хождений по коридорам в десятом часу вечера!

– Конечно, мисс Теобальд! – Близняшки улыбнулись директрисе.

После разговора у них отлегло от сердца. Проступок, за который, как они думали, их ждало серьёзное наказание, теперь казался им глупым недоразумением, и сёстры искренне раскаивались.

Пат и Изабель вышли из кабинета директрисы и побежали в учительскую гостиную. Мамзель сидела там, проверяя стопку сочинений, и бормотала себе под нос, ставя отметки.

– Хорошо, моя маленькая Хилари! Ах, эта ужасная девица. Джоан! О… войдите!

Близняшки вошли в комнату. При виде девочек Мамзель просияла и, подойдя к ним, похлопала их по плечам. Несмотря на вспыльчивый характер, сердце у неё было доброе.

– Ага, теперь поглядим, получится ли у вас нагнать остальных, – сказала она. – Будете заниматься со мной каждый день, и мы подружимся – договорились?

– Спасибо, мадемуазель, – ответила Пат. – Мы вчера вели себя очень глупо. Мы больше так не будем!

– И спасибо, что предложили заниматься с нами каждый день, – добавила Изабель.

Уроки с Мамзель проходили теперь мирно. Учительница была терпелива с Пат и Изабель, а те, в свою очередь, старались вовсю.

А вот на уроках бедной мисс Кеннеди никто не хотел стараться! Дженет, прирождённая задира и любительница розыгрышей, не упускала случая подшутить над незадачливой учительницей истории. У Дженет имелась превосходная коллекция карандашей для розыгрышей, и она с превеликим успехом опробовала их на мисс Кеннеди.

У одного карандаша грифель был резиновый, и, когда мисс Кеннеди попыталась что-то написать им, он стал вихляться из стороны в сторону. У другого грифель проваливался внутрь, стоило чуть сильнее нажать на него. Взгляды девочек были прикованы к несчастной учительнице, которая по неосторожности взяла негодные карандаши и теперь недоумевала, почему они не пишут.

Затем Дженет подложила мисс Кеннеди карандаш, который совсем не писал, хотя имел превосходно заточенный грифель. Тщетные попытки учительницы истории вывести «очень хорошо», надавив изо всех сил на остриё карандаша, вызвали у девочек приступ смеха.

– Девочки, девочки! Потише, пожалуйста! – попросила мисс Кеннеди. – Откройте страницу восемьдесят семь учебника. Сегодня я расскажу вам, как люди жили в семнадцатом столетии.

В классе будто зашелестела листва на ветру – так громко ученицы шуршали страницами учебников, при этом бубня себе под нос «восемьдесят семь, восемьдесят семь».

– Какую страницу вы сказали, мисс Кеннеди? – как ни в чём не бывало спросила Кэтлин, которая конечно же знала.

– Восемьдесят семь, – вежливо повторила учительница. Она всегда вела себя исключительно вежливо, в отличие от грубоватой Мамзель и насмешливой мисс Робертс.

– О, так восемьдесят семь! – хором протянули девочки и тут же с серьёзным видом вновь принялись сосредоточенно листать страницы.

Внезапно Дженет, не выдержав, хихикнула, и весь класс покатился со смеху. Мисс Кеннеди постучала по столу.

– Пожалуйста, пожалуйста, ведите себя потише. Вернёмся к уроку.

– Мисс Кеннеди, скажите, а в семнадцатом веке люди одежду носили или звериные шкуры? – невинно поинтересовалась Дженет.

Мисс Кеннеди удивилась такому вопросу.

– Разумеется, одежду, и вы это знаете, – ответила учительница. – Посмотрите, на этом рисунке изображена одежда того века. Так что вам следует догадаться, Дженет, что никакие шкуры тогда не носили.

– Что, совсем никакие? – подхватила шутку Хилари. Это прозвучало совсем не смешно, но все уже так развеселились, что готовы были смеяться над чем угодно. – Может, потому что они о собственной шкуре заботились?

Все засмеялись громче, хотя толком не поняли, что имела в виду Хилари.

– Девочки, я этого не потерплю, так нельзя, – сказала мисс Кеннеди. – Я должна пожаловаться на вас.

– О, пожалуйста, не надо, пожалуйста, мисс Кеннеди! – заголосили ученицы хором, а одна или две девочки притворно всхлипнули.

Бедная мисс Кеннеди! Такое случалось на каждом уроке, разве что старшеклассницы вели себя получше. Ученицы же младших классов подшучивали над учительницей не со зла – им просто хотелось повеселиться, и они не задумывались о чувствах мисс Кеннеди, поэтому и сделали её объектом своих шуток.

Однажды утром на очередном уроке истории, когда класс разошёлся уж очень сильно, Дженет переглянулась с девочками. Кэтлин захихикала, потому что знала, что́ та задумала. По сигналу Дженет все должны одновременно бросить на пол свои учебники! Дженет кивнула, и девочки выпустили из рук книги.

Бабах! Мисс Кеннеди подскочила от испуга. Тут вдруг открылась дверь, и вошла мисс Робертс! Она вела урок в соседнем классе и, когда услышала грохот за стеной, решила узнать, в чём дело.

– Мисс Кеннеди, не знаю, собираетесь ли вы жаловаться на кого-нибудь из девочек, – холодно произнесла мисс Робертс, – но я бы хотела узнать их имена после утренних уроков. Не сомневаюсь, что вам, как и мне, сложно вести занятие при таком шуме.

Мисс Робертс сурово посмотрела на учениц, и те притихли, а некоторые залились краской. Мисс Кеннеди тоже покраснела.

– Простите за шум, мисс Робертс. Видите ли…

Но мисс Робертс уже вышла, плотно закрыв за собой дверь.

– Кенни не станет ни на кого жаловаться, – прошептала Дженет Изабель. – А если станет, ей придётся написать жалобу на весь класс, а она постыдится так делать.