– Это Алавия, - прошептала Палия, когда лошади встали, и она смогла подойти ко мне. – Не думаю, что останемся ночевать под открытым небом. Им нужно скорее избавиться от нас.

– А рынок? Ты же говорила, что поведут на рынок? Он и ночью будет? – тихо спросила я и страх начал наступать с новой силой. В первую очередь я боялась расстаться с девушкой, которая стала единственным близким человеком в этом мире.

– Не знаю, Мали, - она тоже была напугана.

Вопреки нашим опасениям, мы не стали спускаться в долину и остались ночевать прямо под открытым небом. Нас не развязали, а только отвязали от лошадей. Один из мужчин ушел и вернулся минут через тридцать с двумя котелками воды. Второй в это время разжег два костра. Для этого ему пришлось спуститься с пригорка, на котором мы остановились вниз, к городу. Там были мелкие кусты.

На ужин у нас был только чай, но и он, хоть немного заполнив желудок и согрев внутренности, дал сил. Спать не хотелось, несмотря на усталость. Девушки укладывались на полянке, ничего, чтобы укрыться у них и не было вовсе. Мой плащ я делила с Палией. Если на прежнем месте рядом с той хибарой среди кустарников и леса было безветренно, то здесь чувствовался ветерок, похожий на сквозняк. Котелки с заваренным отваром стояли возле костра. Девушки часто просыпались, подтягивались к тлеющим углям, пили чай и грелись.

Я заснула под самое утро, и горько пожалела об этом, потому что на землю лег промозглый туман. Разбудила вздрагивающую во сне Палию и перевела ближе к огню. Сама подкинула в него лежащие рядом коряги и уставилась на город внизу. Сквозь туман виднелись только шпили башен и строения внутри стен. Выглядело это сказочно, словно замок, построенный на облаках. Что нас ждало там? Кем я буду в этом мире и в этом городе?

– Говори только, когда важно. За любое слово могут избить, - видимо, поняв, что нас разделят, Палия начала давать мне советы по выживанию.

– Кому нас могут продать, Палия? – мне был интересен дальнейший возможный ход событий, и нужно было просто говорить о чем-то.

– В дом патриолуса или богатого серта, - спокойно ответила Палия.

Про патриолуса я уже знала, это дворянство высокого ранга, а вот про серта мне снова пришлось выспрашивать подругу. Этим странным именем называли купцов и тех, кто имеет лавки, продает крупными партиями.

– Зачем мы им?

– Кто-то делает слугами, а кто-то приводит в свою постель, - вздохнув, сказала Палия.

– Ну, мне кажется, от них можно сбежать. Я надеюсь, нас продадут в одно место, - не надеясь даже на такой исход событий, ответила я.

– Нет, мы с тобой очень дорогие, и к нам приставят охрану.

– Охрана у служанки? Что-то я плохо себе это представляю, - хмыкнула я.

– В большом доме много охраны. Ласы служат патриолусам.

Ласами оказались солдаты. В общем, система этого мира нисколько не отличалась от известных нам. Армия, по сути, защищала не людей, а власть имущих.

Спуск к городу был достаточно крут, и мокрая трава могла сыграть с нами злую шутку. Проверив спуск, один из мужчин вернулся обратно и сообщил Зирату, что идти нельзя, и я отчетливо слышала причину – лошади сломают ноги. Лошади важнее нас? Так ли мы дорого стоим?

Зират посмотрел в нашу сторону и отвязал от седла большую рогожу. Потом выбрал из принесенного помощниками валежника три метровых коряги и поставил шалашом. Накрыл своей рогожей и дал нам понять, что надо залезть внутрь. Они понимали, что на солнце, которое начало уже вставать лицо Палии станет красным к вечеру.

Когда солнце войдет в зенит, склон высохнет, и нам придется идти под его палящими лучами. Что тогда он сделает с Палией?

Зират был умен, сдержан и молчалив. В нем не было ненависти к нам, скорее, он просто бережно относился к своему имуществу. Так берегут щенков, что разводят на продажу. Их не бьют, ласкают, берегут, но в нужное время за деньги передают в чужие руки.

Я оказалась права – Палию усадили на лошадь, укрыли с головой рогожей так, что не видны были даже сапоги. Я шла рядом с одной стороны, с другой шел Зират. Я смотрела во все глаза на город, который был теперь виден как на ладони. Когда туман рассеялся, я поняла, что он больше, чем я представляла. Долина была широкой, и узкие перешейки соединяли это огромное пространство с другими долинами, где также, стояли дома, видны были засеянные поля. Вернее всего, там были более скромные поселки и деревни.

Девушки шли аккуратно, не торопясь. Им пришлось развязать ткани на своих ногах, чтобы ступать увереннее. Так мы за пару часов спустились к городу и, пройдя по его окраине, подошли к странному большому дому на дороге. Каменное двухэтажное строение. Этажи поделены огромными бревнами, торцы которых торчат из стены. Видимо, они служили перегородкой между этажами. Высокий забор по обе стороны здания.

Белый камень здания чуть блестел на солнце. Ровные блоки были обточены не ветром, не водой, а руками умелых камнерезов. Окна закрыты тяжелыми ставнями, кроме одного на первом этаже, где не было стекла. Ставни на нем раскрыты, и слабый ветерок чуть колышет то ли занавеску, то ли простыню, которую здесь использовали в роли шторы.

Широкая, хорошо утоптанная дорога указывала на то, что движение здесь, на самом краю города живое, только вот, куда можно было по ней приехать, если с другой стороны дороги крутые горы, по которым мы очень долго спускались? Дорога вокруг города? Но зачем? Это ведь не мегаполис. Хотя, может, для них и он.

Зират привязал лошадь, на которой сидела Палия и постучал в ворота. Я не увидела, кто их открыл, но он очень быстро скользнул внутрь. Остальные мужчины привели девушек ближе к забору и рассредоточились, чтобы видеть всех нас.

Через несколько минут те же ворота открылись шире, и нас по одной, не развязывая, начали толкать внутрь. Двор не имел крыши, по был навес из растения, похожего на виноград. Он густо оплетал шпалеры вдоль дома, поднимался по перекрестиям реек выше второго этажа, нависал над всем двором. Это было очень красиво, и странно, что я не заметила этого снаружи.

Двор, мощеный плитняком, уставлен вазонами с цветами. Я рассмотрела в них землю. Цветы так буйно росли, что даже не верилось, что они живые. Несмотря на то, что солнце было в зените, на листьях блестела влага. Стена двора тоже была каменной и тянулась вдоль всего дома. Двор был не у же десяти – двенадцати метров. Глаз отметил, что в ширину могут уместиться пять автомобилей. Но здесь стояли скамьи, к которым сверху спускалась лоза растения, что я назвала для себя виноградом. Оно образовывало что-то вроде легких стенок, позволяющих чувствовать себя в уединении, даже если на всех скамьях будут сидеть люди.

Таким в фильмах и на фото я видела Кавказ. Казалось, сейчас из дома выпорхнет стайка детей с полотенцами, за ними бабушка. И они потянутся узкими тропками вниз, к морю. Дом был похож на те, что летом полностью занимают отдыхающие на юге. Широкая двустворчатая дверь, которая вела в дом, была распахнута. Тонкая ткань занавешивала вход и была сильно сборена. За ней не удалось рассмотреть ничего.