Шнифт отпустил машину на углу Невского и Рубинштейна.

Он никогда не подъезжал прямо к дому Михи Гобсека, справедливо считая, что скупщика краденого нужно беречь, иначе, если приведешь хвоста, и Миху заметут, а тогда кто же будет без разговоров принимать товар?

Потолкавшись на углу, Шнифт внимательно осмотрел поляну и, не заметив ничего подозрительного, медленно пошел по Рубинштейна. Он часто останавливался у витрин, разглядывая выставленный товар, а заодно и то, что отражалось в больших, чисто вымытых стеклах. Пройдя мимо дома, в котором жил Гобсек, Шнифт зашел в кафе и купил пачку сигарет. Потом он снова вышел на улицу и, еще раз убедившись в том, что за ним никто не следит, решительно направился в Михину подворотню.

Зайдя во двор, он закурил и на всякий случай постоял еще несколько минут, затем нырнул в подъезд и, быстро поднявшись на третий этаж, позвонил особым образом - длинный, короткий, длинный, два коротких.

Через минуту дверь открылась, и Шнифт увидел стоявшего за массивной решеткой Гобсека. Эта решетка, которая была установлена вместо второй двери, служила поводом для многочисленных шуток со стороны Михиных клиентов, которым Миха Гобсек отвечал всегда одинаково - лучше жить за этой решеткой, чем сидеть за другой. И он, конечно же, был прав.

Была в его квартире и еще одна особенность, о которой не знал никто.

В кухне имелась старинная дровяная плита, которая не топилась аж с самого октября семнадцатого, но имела некоторую антикварную ценность, поскольку ее литые чугунные детали были украшены вычурными завитками и маркировкой дореволюционного производителя.

Плита эта на вид была совершенно неподъемной и вросла в пол на вечные времена, одним своим видом убеждая любого в том, что сдвинуть ее с места - бессмысленная затея. Однако на деле это было не так. Стоило нажать на один из завитков, и плита вместе с каменным фундаментом в двадцать сантиметров легко съезжала в сторону, открывая просторный люк в нижнюю квартиру.

Под люком находилась маленькая комната без окон, и ее пол был устлан поролоновой подстилкой толщиной в полметра, на которую можно было без всякого риска сбросить любую хрупкую вещь. Хоть хрустальную вазу, хоть телевизор. А можно было и спрыгнуть. После этого нажатием другого рычага, уже внизу, старинная дровяная плита водворялась на место, и верхняя квартира оказывалась пустой на удивление любым заинтересованным лицам, которым удалось бы преодолеть решетку, надежно перекрывавшую вход.

Но такого трюка Гобсеку выполнять пока не приходилось, и он использовал люк исключительно для того, чтобы скидывать вниз купленное у воров и грабителей добро. И никто никогда не смог бы найти в его доме ничего, доказывающего, что он - скупщик краденого.

А комната, в которую попадали сброшенные сверху вещи, была ловко замаскирована в замысловатой планировке нижней квартиры, и догадаться, что из общей площади украли четыре квадратных метра, было почти невозможно. Понятное дело, вход в эту комнату тоже был замаскирован по высшему классу.

Нижняя квартира, разумеется, тоже принадлежала Михе, но по документам - совершенно другому человеку. Так что и здесь Гобсек проявил известную мудрость и предусмотрительность.

В общем - он был прикрыт со всех сторон.

Посмотрев на экран монитора и убедившись, что по ту сторону решетки стоит именно Шнифт, а не кто-то другой, Гобсек просунул руку сквозь крупные клетки решетки и отпер дверь. Потом он нажал на кнопку пульта, который лежал в кармане его барского халата с кистями, и решетка беззвучно отъехала в сторону.

- Ну, блин, техника, - в который уже раз восхитился Шнифт, заходя в квартиру, - прямо как на секретной военной базе.

- Обижаешь, - ответил Гобсек, тщательно запирая дверь, - вояки сами у себя крадут, поэтому хрен у них так, как у меня, устроено. Их жаба душит.

Закончив обязательные операции с замками, Гобсек открыл дверь маленькой комнаты, в которой он обычно производил оценку принесенного добра, и сказал:

- Заходи на эстакаду.

Шнифт хихикнул и прошел в комнатку, обстановка которой состояла из одного-единственного стола, стоявшего в центре. Зато стол этот был таким большим, что на нем вполне могли бы разместиться два, а то и три покойника.

- Столик-то для сегодняшнего улова великоват будет, - заметил Шнифт и, достав из кармана медальон, положил его на стол.

- Неважно, - ответил Гобсек и включил киловаттный светильник под потолком, сразу же заливший десятиметровую комнату ослепительным светом, - порядок есть порядок. Ты же знаешь, что я работаю только в этой комнате.

О том, что все визиты запечатлевались на видеопленку, он, естественно, умолчал. Подойдя к столу, Гобсек взял в руки медальон и стал внимательно разглядывать его.

- Так… - пробормотал он. - Вещица действительно хорошая. Похоже - середина восемнадцатого века.

Гобсек никогда не преуменьшал достоинств принесенных вещей, чтобы сбить цену. Он считал себя выше этого. Все равно он заплатит столько, сколько считает нужным, а если клиенту что-то не нравится - то вот Бог, а вот порог.

Да и "крыша" у Гобсека была что надо - против вора в законе Саши Бутсы, который оказывал Гобсеку свое покровительство, никто не попрет. Так что Миха чувствовал себя совершенно уверенно и не опускался до того, чтобы оскорблять клиента дешевыми барыжными замашками.

- Хорошая вещь, - повторил Гобсек и положил медальон на стол. - Если не секрет, у кого взял?

- А у морячков, - охотно ответил Шнифт, - в пивбаре. Сколько дашь?

- Обижать тебя не буду, - уверенно сказал Гобсек. - Дам я тебе за нее… Четыреста… Нет - четыреста пятьдесят доллариев. Согласен?

Шнифт прекрасно знал, что, во-первых, торговаться с Гобсеком бессмысленно, а кроме того - цена его вполне устраивала, поэтому ответил:

- А что, согласен, чего тут…

- Вот и хорошо, - кивнул Гобсек и погасил свет. - Пошли в прихожую.

Они вышли из комнаты, и Гобсек, вынув из кармана халата пачку долларов, отсчитал требуемую сумму и передал ее Шнифту. Тот, не пересчитывая, сунул деньги в карман и сказал:

- Ну что… Тогда я пошел. Наше почтение!

Они обменялись рукопожатием, Гобсек нажал на кнопочку пульта, спрятанного в кармане маниловского халата, и решетка отъехала в сторону. Он отпер дверь и, выпустив Шнифта на лестницу, снова тщательно запер все замки.

Потом он зашел в маленькую комнату, взял медальон и, пройдя в кухню, нажал на тайный рычаг. Массивная чугунная плита отъехала в сторону, и Гобсек небрежно бросил медальон в темноту открывшегося люка, на поролоновое ложе. Вернув плиту на место, он погасил в кухне свет и пошел в гостиную досматривать третью часть "Властелина колец".

Миха Гобсек любил красивые вещи и красивые фильмы.

ГРАФ ПРОТИВ ШЕРВУДА