Она ступала по песку, сияющему как белое золото или перламутровая крупа, щурилась на солнце, прикрывая глаза козырьком ладони. И очень удивилась, завидев в зарослях бунгало — маленький отель, в который привез ее Роман. Служащий спешил им навстречу, принимая из рук пилота небольшой багаж Гизеллы. Менеджер ждал их у входа с широкой радушной улыбкой.

— Добро пожаловать, милорд, леди! — воскликнул менеджер.

Гизелла не в первый раз становилась свидетельницей того, как привечают в этих краях ее принца. Она уже смирилась с тем, что Роман станет ее первым мужчиной, быть может, уже в грядущую ночь. Девушка думала об этом событии с оттенком безысходности. Для нее оно должно было стать необходимым этапом личного развития.

Роман Магнати вопросительно посмотрел на спутницу. В этом взгляде была одновременно и гордость обладателя редкостного сокровища.

— Фантастика, — сказала Гизелла. Мне здесь нравится, — деловито добавила она.

— Думаю, нам обоим следует промочить горло. Сегодня довольно жарко.

Гизелла кивнула в ответ на хозяйское предложение, хотя догадывалась, что Роман предлагает ей отнюдь не компот, а что-то полюбопытнее. По части напитков для увеселения она тоже была профаном. Однажды, правда, ей довелось попробовать шампанское, пару раз пила с друзьями коктейли, но на ферме в основном в спросе были домашние наливки и пиво. Этим ограничивался кругозор девушки.

Как она и предполагала, им подали вино, на этикетке которого можно было прочесть знакомую фамилию. Лимитированная партия урожая, выращенного на плантациях в поместье Магнати, такого-то года, выдержанная столько-то лет… Все это ей ровно ни о чем не говорило. Она просто пригубила розовое вино, вкус которого ей пришелся по душе.

— За смелость! — поднял бокал Роман.

— Хороший тост, — поддержала его спутница.

— И за удовольствие, — добавил он.

— Это уж как получится.

— Ужинать будем в ресторане или в номере? — с нетерпением приближал миг интимного свидания балканский князь.

— Тебе решать, — безразлично отозвалась девушка.

— В номере, — определил мужчина.

— Я только надеюсь, ты не ожидаешь от меня слишком многого, — деловито оговорилась Гизелла. — Я никогда не делала ничего такого.

— Какого такого? — не понял Роман.

— Никогда не занималась любовью, — просто уточнила она.

Роман Магнати посмотрел на нее. Задержал взгляд, отставил бокал, сомкнул руки замком на коленях, чуть подавшись навстречу Гизелле, прищурился и шепотом спросил:

— Ты… девственница?

— Ну да, — ответила девушка.

Он звучно втянул ноздрями воздух и откинулся на спинку кресла, по-королевски возложил локти на подлокотники и. отведя глаза в сторону, процедил:

— Тогда забудь.

— В смысле? — настала ее очередь удивляться.

— Я не совращаю детей.

— Я не ребенок. Ты сам прекрасно это знаешь, — возмутилась юная фермерша.

— Для меня ты все равно что ребенок, — сказал он.

Гизелла передернула плечами.

— О каком совращении может идти речь? Я отдаю себе полный отчет в своих и твоих поступках. Если бы я этого не хотела, ни ты, никто другой не смог бы меня заставить. Или это такой царский каприз?

Роман пристально вгляделся в девушку.

— Я догадывался, что ты не слишком опытна, но не предполагал, что настолько. Мне очень жаль, но секс исключен!

— Очаровательно! — гневно бросила девушка и сделала большой глоток вина.

Некоторое время Роман смотрел в потолок, в окна, себе под ноги, тогда как Гизелла выжидающе цедила солнечно-розоватый напиток, игривые нотки которого уже водворились в ее сознании.

— Ты должна четко представлять, на что идешь, — сказал наконец мужчина. — Я не разбиваю сердца. И не хочу, чтобы у этой связи были последствия. Под последствиями я понимаю всевозможные драмы, истерики, претензии, — исчерпывающе разъяснил он свою точку зрения.

Гизелла была заинтригована. Она не могла понять, из-за чего столько нервозной болтовни. Теоретически она предполагала, что собой представляет близость между мужчиной и женщиной. И более прочего в этом действе ее волновали возможные болезненные ощущения, как у многих бывает в самый первый раз. Она много раз думала об этом и решила, что проблема не стоит беспокойства и что боль вряд ли будет такой сильной, чтобы нельзя было пережить. Все это проходит.

Возможно, настал ее час, со свойственным ей практицизмом рассуждала Гизелла.

Выслушав предостережения Романа, она таинственно улыбнулась ему и сказала, понизив голос:

— Нельзя разбить сердце, которое не знает любви. А для любви одной страсти мало… Поверь, ты ничем не рискуешь. Мы даже толком-то и не знаем друг друга.

— У вас в Новой Зеландии все такие? — изумленно спросил князь.

— Какие?

— Откровенные и отчаянные, — уточнил он.

— Представления не имею. У тебя вся жизнь впереди, чтобы это узнать.

Гизеллу разбирало любопытство. Она понимала, что многое, очень многое было скрыто от нее. Возможно, она все это время недооценивала роль мужчины в жизни женщины, но таков уж был скудный опыт юной фермерши.

— …посмотри на меня! — услышала она призывный голос Романа и вышла из задумчивости. — Гизелла… — нежно проговорил он.

Ей нравилось, как он зовет ее по имени.

Роман сел на край своего кресла, чтобы быть к ней ближе. Взялся рукой за ее подбородок, заглянул в повеселевшие зеленые глаза.

— Ты здесь? Ты со мной? Ты понимаешь, что происходит? — спросил он.

Гизелла трижды кивнула в ответ на все вопросы.

— Как меня зовут? — спросил мужчина.

— Роман, — прошептала она.

— Повтори! — потребовал он.

— Роман…

Ресницы Гизеллы задрожали, когда его лицо приблизилось.

А потом Роман поцеловал ее, и она крепко обняла его за плечи. Впервые она наслаждалась поцелуем полноправно, стараясь не выпускать своего мужчину.

— Условились, — прошептал он. — Теперь мы любовники. Равные.

— Так давай станем любовниками по-настоящему, — попросила она.

— Да… сейчас… Я никогда не был с девственницей, — взволнованно проговорил мужчина.

— А я просто никогда… — рассмеялась она.

Его волнение показалось девушке чрезвычайно трогательным. Казалось, что он переживает сильнее, чем она сама.

— Что значит равные? — поинтересовалась Гизелла.

— Равные в правах, — пояснил Роман.