Иван вышел из кабинета и закрыл дверь на ключ. Известие о Мишкиной смерти никак не выходило из головы. Вроде и не очень уж хорошо знал человека (работал себе и работал, выпивали вместе пару раз), а словно близкого человека потерял. Надо выпить, и все пройдет. С выпивкой сейчас вообще проблем никаких. Хочешь в обед, хочешь на завтрак. Это там, в деревне, не до того было. Напашешься за день так, что кусок хлеба в глотку не лезет, а уж тем более сто граммов. Деревенские ребята привыкли пить с утра до ночи, несмотря на усталость. Ваня же отказывался, да и не хотелось при деде. Он ведь воспитал его. Выпили, конечно, самогоночки с дедом и с соседом Колькой за приезд, потом за отъезд. А тут – уже неделю каждый день. Сегодня тоже Иван собирался с друзьями в кафе «У Захара».

Он спустился по лестнице и подошел к двери с черепом. В цеху было тихо, рабочие давно разошлись по домам. Остались только Михалыч – электрик и Надежда Константиновна – бывшая прессовщица, а теперь ночной сторож. Иван открыл дверь. Пенсионеры сидели на кушетке и смотрели телевизор.

– Константиновна! Половину цеха вынесут, пока ты здесь криминальную хронику смотришь.

– Типун тебе на язык, Ванюша. – Женщина всплеснула руками и побежала в цех.

Иван подошел к телевизору и убавил звук.

– Ну а ты, Михалыч, ничего странного не замечал за Мишкой? – обратился он к электрику.

– Ты же знаешь, Михаил после меня заступает. Потому как и что тут, мог только Эдик знать, его сменщик.

– На работу он в каком настроении приходил?

– Знамо дело в каком… – Михалыч осекся, но, решив, что уже ничем Мишке не навредишь, продолжил: – Он последние четыре месяца с бодуна приходил. А я не говорил тебе, потому что жалко парня. Думал, уволишь его.

– Михалыч, ты меня ни с кем не путаешь? – улыбнулся Иван. – Ладно. А он ничего не говорил? Мол, дружки бывшие беспокоят? Или что-нибудь в этом роде?

– Да нет, – задумался старик. – Ты знаешь, незадолго до… его смерти что-то такое припоминаю. В общем, он пришел тогда пораньше. Это, по-моему, было воскресенье. Точно воскресенье. С бутылкой пришел. Предложил мне. Я отказался – ты же знаешь, я не пью – и пошел душ принимать. Ну, вымылся и иду, значит, назад. Ах да, Константиновна тогда рано ушла и… в цехе никого. Я вот… иду, в общем, назад и слышу: Мишка на весь цех орет. А в цехе-то тихо, выходной ведь. Дверь в нашу каморку открыта, и Мишка там куражится. Ну, думаю, по телефону с кем ругается. Захожу, а он сидит у стола и в угол таращится. Я сразу на бутылку глянул – половину успел вылакать…

– Михалыч, а что он кричал, не помнишь? – перебил электрика Иван.

– Матюгался. Сильно матюгался. Типа: «Суки! Что, уже и здесь меня достали?»

– Так он по телефону разговаривал?

– Да хрен его знает, Вань! Телефон стоял в том углу, куда он таращился. Может, он бросил трубку и продолжал ругаться? С перепою-то всякое бывает.

Иван услышал, как за спиной тихо открывается дверь, и тут же воображение нарисовало облик Мишки с посиневшим лицом, с обрывком веревки на шее и с вывалившимся изо рта почерневшим языком. Иван медленно обернулся, и из его груди вырвался вздох облегчения. Перед ним, ласково улыбаясь, стояла Надежда Константиновна.

– Ванюш, может, ты уже пойдешь? Я дверь запру.

– Ладно. Не скучайте, молодежь. – Иван вышел из каморки, и она засеменила следом.

Когда сторожиха задвинула засов, Иван улыбнулся про себя: «Ха! Не пьет он! Это ты с Мишкой не пьешь, а с Константиновной…» – и пошел к проходной.

Выйдя через «вертушку» на улицу, он увидел Лешку, Макса и Сашку, сидевших на скамейке у проходной.

– Ну что, шеф, по сто пятьдесят и в школу не пойдем! – выкрикнул Макс.

Иван поздоровался с приятелями. Внимательно посмотрел на Сашку – лицо желтое, уголки рта опущены, и спросил:

– Сань, ты, случайно, не заболел?

– Ага. Есть такая болезнь – алкоголизм называется, – усмехнулся Саша.

– Ну а с нами-то хоть пойдешь? – повернулся к нему Макс.

– Пойду, если позовете.

– А-а. Ну, тогда пошли. – Макс обнял Сашку за плечи, и они направились через парк к пивной «У Захара». Лешка и Иван двинулись следом.

Ребята часто собирались в небольшом зале кафе под простым названием «У Захара». У стен, выложенных речным камнем, стояли деревянные лакированные столы на четверых. Что больше всего нравилось Ивану, так это небольшие выемки в стене над каждым столом с искусственным пейзажем и подсветкой. Будто смотришь в окно на миниатюрные горы, поля и реки. Там даже стояли маленькие фигурки животных.

По вечерам в зале всегда зажигали мягкий свет, создававший интимный полумрак, отчего пейзажи в стене казались особенно привлекательными. Но не только это притягивало парней. Самым привлекательным были дешевая выпивка и приятная музыка.

Мужчины устроились за первым столиком. С этого места просматривался весь зал, да и пейзаж в стене, по мнению Ивана, здесь был самый лучший. Из двенадцати столиков свободны были только два. Любили трудящиеся расслабиться после рабочего дня.

Они заказали бутылку водки, четыре бокала пива и четыре салата. Макс потирал руки в предвкушении счастья. Когда официант принес заказ, Лешка разлил водку по рюмкам, и парни быстро их разобрали.

– Ну вот, ребята, закончилась еще одна рабочая неделя.

– Ванюха, ты у себя на планерках будешь разглагольствовать, – перебил его Лешка. – Короче давай.

– Да ну вас, придурки! – Иван опрокинул рюмку и посмотрел на Сашку. Тот сидел, опустив голову. – Сань! У тебя все в порядке?

– Все в порядке, – ответил Саша и посмотрел на Ваню, но тому показалось, что Сашка смотрит куда-то мимо него, и от этого взгляда у Ивана мурашки побежали по коже. Ведь за ним никого не могло быть! У него за спиной возвышалась только стена, именно поэтому он и любил это место. Понимая абсурдность своих предположений, он обернулся, чтобы посмотреть, кого увидел Сашка.

Как и думал, за его спиной никого не было. Но взявшееся ниоткуда ощущение, что там кто-то стоит, не уходило.

– Сань, давай выпьем, – предложил Иван, чувствуя, как задрожали пальцы.

Все дружно выпили. Потом Макс рассказал какой-то анекдот с бородой и не совсем смешной, парни улыбнулись только из вежливости.

Ваня еще раз обернулся к каменной стенке, потом взглянул на Саню. Теперь тот отрешенно смотрел куда-то за барную стойку.

– Что, правда не смешно, что ли? – недовольно спросил Максим.

– Да смешно, Максимка, смешно. Наливай! Вот тогда и похохочем, – успокоил его Алексей.

Максим наполнил рюмки.

Сашка поднял свою стопку, посмотрел на нее, поставил на стол и проговорил:

– Пойду я…

– Пивка хоть попей, а то на тебе лица нет, – предложил Максим.