Захваченный врасплох, преследователь завопил от боли при первом же достаточно мощном ударе, а они сыпались на него один за другим. Под натиском Майкейи мужчина отступил к стене одного из зданий, образовавших узкий проход, и вытянул руки, не то прося пощады, не то защищаясь, но Майкейя схватил его за горло и, приподняв, стукнул о стену.

— Хотел ограбить меня? — тяжело дыша, спросил он.

— Нет, нет, — задыхаясь, прохрипел несчастный, безуспешно пытаясь оторвать от горла пальцы Майкейи. — Господи Иисусе! Не убивай меня! — взмолился он, дрожа от страха. — Это же я, Джереми Чайлдерс!

— Джереми Чайлдерс! — воскликнул Майкейя, не веря своим глазам. — А я думал, твои косточки давно тлеют в какой-нибудь Богом забытой долине Техаса! — И, разжав пальцы на горле бедняги, он сердито спросил: — Какого черта тебе надо?

Совсем не так представлял себе Джереми встречу с Майкейей, но сейчас был просто счастлив, что остался жив. Прокашлявшись, он потер занемевшую шею и хрипло произнес:

— Хочу с тобой поговорить. С глазу на глаз.

Просьба Джереми не вызвала у Майкейи особого восторга, поскольку он знал, каким способом тот добывал деньги. Всегда находилось много желающих поговорить с Майкейей с глазу на глаз, таких, как этот щеголь в таверне.

Скорее всего ему понадобились деньги, и он тоже хочет притащить к Майкейе еще какого-нибудь незнакомца и заработать на этом. Поэтому Майкейя пожал плечами, повернулся и пошел своей дорогой.

— Где, черт возьми, тебя все эти годы носило? — спросил он наконец у Джереми, который едва поспевал за ним. — Я думал, вы с Орвейлом разбогатели! Вы вроде бы собирались торговать лошадьми с команчами?

— Да, было дело… только команчи содрали с Орвейла скальп, а я наткнулся на испанский патруль и угодил в тюрьму, где и провел все эти годы.

— Не повезло, — бросил через плечо Майкейя без капли сочувствия в голосе. — Говорил же я вам, что затея эта идиотская.

Меблированные комнаты находились в обветшалом деревянном строении у самой реки, возле платной конюшни, где Майкейя оставил свою лошадь, немного в стороне от остальных таких же убогих построек. При необходимости отсюда легко было тайком убежать, и это очень устраивало Майкейю, не говоря уже о том, что с хозяйкой меблированных комнат, вдовой, как и с владельцем конюшни, у Майкейи были дружеские отношения. Там его всегда ждал радушный прием, а он, в свою очередь, щедро платил за услуги.

Сверкающую чистотой комнату в задней половине дома, поодаль от остальных, вдова Блэкстоун держала специально для Майкейи, и он мог занять ее в любое время, когда бы ни приехал. Майкейя и Джереми бесшумно проскользнули в объятый темнотой дом, и когда вошли в комнату Майкейи, тот сразу зажег свечу. Стул, бюро, кровать, застеленная ветхим одеялом, под которым угадывался такой же ветхий матрас. Умывальник с висевшим над ним крохотным потрескавшимся зеркалом и несколько крючков на стене довершали убранство комнаты.

На бюро хозяйка всегда предусмотрительно держала бутылку виски и несколько стаканов. Сбросив верхнюю одежду и швырнув ее на кровать, Майкейя налил себе и Джереми по изрядной порции виски, жестом предложил Джереми сесть на стул, а сам плюхнулся на кровать и полулежа принялся потягивать виски.

При тусклом свете свечи он внимательно изучал Джереми. Да, годы не пощадили беднягу. Его бледное, изборожденное морщинами, измученное лицо обрамляли сильно поредевшие светло-каштановые волосы, запавшие глаза, оттененные синими кругами, лихорадочно блестели. Тщедушный от рождения, Джереми выглядел сейчас еще более худым, чем в их последнюю встречу, и казался еще меньше. Очень сдали нервы. Он все время ерзал на стуле, вскакивая при малейшем шорохе. Темные глаза испуганно бегали, он то и дело озирался по сторонам, словно ждал нападения.

Майкейя, Джереми и Орвейл были закадычными друзьями до того дня, пока Джереми и Орвейл не отправились в свою злополучную торговую экспедицию. Они даже успели провернуть несколько делишек, а Джереми стал напарником Майкейи в двух ограблениях.

К этой троице присоединился Джем, и все четверо приобрели славу отъявленных мошенников. Но чаще они работали в одиночку, объединялись лишь в тех случаях, когда это сулило хорошие барыши или же того требовала необходимость. Майкейя считался среди них признанным лидером не только благодаря своим личным качествам, но еще и потому, что был на несколько лет старше остальных, то есть более опытным негодяем и матерым убийцей. Джереми всегда находился в подчинении у Орвейла или Майкейи. И раз уж Орвейла не стало, Майкейя нисколько не удивился, что Джереми после длительного пребывания в испанской тюрьме пришел прямо к нему.

— Все ясно, — сказал он, поглаживая стакан с виски. — Ты долго сидел в тюрьме, и теперь тебе нужны деньги и крыша над головой. За этим ты и пришел ко мне. — В надежде на солидный куш Майкейя проявил необычайную щедрость и покровительственным тоном произнес: — Оставайся здесь и живи сколько хочешь, а что касается остального… — Он загадочно улыбнулся. — Я тут подрядился обделать одно дельце за кругленькую сумму. Могу и тебя взять в долю. Кое-что перепадет.

Джереми скривил губы, в которых не было ни кровинки, отпил из стакана и, набрав в легкие побольше воздуха, выпалил:

— Лучше я возьму тебя в долю, у меня дельце поинтереснее. Золото ацтеков! — Джереми блеснул глазами.

К немалому удивлению Джереми, его слова не произвели на Майкейю должного впечатления. Он окинул бывшего напарника презрительным взглядом и равнодушно сказал:

— Я смотрю, ты окончательно свихнулся в тюрьме!

— Нет! Нет! — с жаром запротестовал Джереми, который даже представить себе не мог, что Майкейя ему не поверит. — Это истинная правда, клянусь!

И столько было в его тоне искренней убежденности, что Майкейя с любопытством посмотрел на Джереми своими синими холодными глазами.

— Расскажи, что хотел, — произнес он наконец.

Вне себя от радости, что Майкейя готов его выслушать,

Джереми соскользнул со стула и, опустившись на колени у кровати, стал взахлеб рассказывать о том, что ему пришлось пережить. О злополучной поездке в Испанский Техас вместе с Орвейлом в 1804 году, об убитом индейцем человеке, о том, как наткнулся на испанский патруль, после чего одиннадцать лет отсидел в тюрьме. Все это время Джереми хранил ужасную тайну и сейчас, рассказав ее Майкейе, почувствовал облегчение. Свеча в глиняном подсвечнике догорала, бутылка виски была почти пуста, когда Джереми закончил свое повествование.

Несколько секунд, показавшихся Джереми вечностью, Майкейя пристально смотрел на него. До этого Майкейя никогда не верил байкам о сокровищах, тем более о золоте ацтеков, и презирал искателей кладов. Не один идиот потратил годы жизни, надеясь отыскать богатства знаменитого негодяя Сэма Мейсона, которые, по слухам, были спрятаны в одной из пещер. Майкейя даже слушать не хотел все эти глупости. Но когда Джереми упомянул в своем рассказе Бласа Давалоса, а потом Саванну, Майкейя не мог остаться равнодушным. В отличие от Джереми он не верил всему, что тот рассказал, однако понимал, что с помощью этой информации сможет затащить Саванну в постель.