– А что это за синяк у него на груди?

Барри осторожно отодвинул в сторону полу рубашки.

– Не думаю, что это ушиб. Больше похоже на эхимоз.

Джо ждал объяснений.

– Когда кровь теряет кислород, она становится синей. Когда кто-то задыхается, запас кислорода истощается, кожа и соединительная ткань темнеют. Это цианоз. Но я не могу сказать с уверенностью, пока мы не получим результаты аутопсии.

Барри задумчиво посмотрел на тело.

– Джо, помнишь убийство криминальной семьи Дарбинян?

– Кайл Нимбус? – откликнулся Джо. – Туман? Думаешь, Туман убил этого человека?

– Не знаю, – признался Барри. – Есть множество других причин, которые могут вызвать такой цианоз… Может, дело в чем-то еще. Станет ясно, когда я получу данные токсикологического анализа крови. Если в нем будет цианистый водород, то все ясно. Нимбус – единственный известный нам метачеловек, способный превращаться в облако ядовитого газа, – и его жертвы выглядят в точности как доктор Ларсон.

Лицо Джо оставалось все таким же мрачным.

– Возможно, за сегодня себя проявили два метачеловека. Погодный Волшебник и Туман. Это случайность? – Он ткнул авторучкой в сторону Барри и предостерегающе посмотрел на него. – Если они работают вместе, значит, решили поохотиться на Флэша.

– И на вас, – напомнил ему Барри. И у Марка Мардона, и у Кайла Нимбуса были свои счеты с Джо, и оба раньше уже пытались убить его. Джо застрелил брата Мардона, также бывшего убийцей, и именно он когда-то арестовал Нимбуса, отправив его в камеру смертников. Мардон и Нимбус превратились в жутких металюдей, но они не перестали испытывать вполне человеческую ненависть и желание мести.

– Я разберусь с этим, – добавил он. – Надеюсь, у меня получится найти достаточно улик, чтобы восстановить цельную картину.

Джо похлопал его по плечу и через силу улыбнулся – его мысли уже были далеко. Он направился к выходу, а Барри смотрел ему вслед. Несмотря на то? что каждый день этому человеку приходилось взваливать на свои плечи тяжелую ношу, он ни разу ни ссутулился. Он всегда стоял прямо. Барри решил, что сейчас не время добавлять к этой ноше еще один груз, рассказывая о своих сбоях и галлюцинациях. С этим разговором придется подождать, а пока что он попытается сосредоточиться на том, чтобы опередить противника.

Он сдаст отчет, а потом отправит копию в «С.Т.А.Р. Лабс». Может, как следует поломав голову, они вместе придумают, как обеспечить безопасность Джо – и остальных жителей города.

Шона Баез пристально смотрела на яркий закат, разгоравшийся над водной гладью. Она стояла у длинной стеклянной стены – ее любимое место в этом огромном доме, расположившемся на высоком обрыве над огромным озером к северу от Централ-Сити. «Как чудесно было бы владеть этим домом и жить здесь, наслаждаясь простором и уютом», – подумала она.

Спокойствие заката нарушил громкий скрип. Мужчины о чем-то спорили у нее за спиной. Шона тихо вздохнула. Она различила характерный звук, с которым драгоценные камни царапают дорогую мраморную столешницу.

– Погоди минутку, Мардон, – рявкнул один из спорящих. – Этот бриллиант стоит трех паршивых изумрудов в этом зеркале. Думаешь, сможешь меня обмануть?

Шона попыталась не обращать внимания на очередной вопль возмущения, который издал Кайл Нимбус. И ей было совершенно неинтересно, что именно на это возразил рассерженный Марк Мардон.

– Ты идиот! Это вавилонское зеркало! Оно стоит в два раза дороже бриллианта.

К несчастью, Шона могла видеть в оконном стекле отражения обоих мужчин. Кайл Нимбус, Туман, держал в руках инкрустированное драгоценностями зеркало. Этот человек, темный и хмурый, всегда заставлял ее быть настороже. Лысая голова делала его похожим на закоренелого заключенного – каким он и был. По крайней мере, до тех пор, пока взрыв ускорителя частиц не проник в него как раз в тот момент, когда ему делали смертельную инъекцию за государственный счет.

Теперь он стал метачеловеком, и весьма отвратительным.

Второй мужчина выглядел более презентабельно. Пожалуй, его можно было даже назвать симпатичным. Марк Мардон, Погодный Волшебник. Он умел красиво говорить и производил впечатление человека, чего-то в жизни добившегося. С первого взгляда он не был похож на преступника. Его метачеловеческие способности позволяли управлять погодой. Он мог обрушивать на землю молнии или дождь, повелевать ветрами.

Однако ума он был ограниченного, и потому обращался с этими сверхчеловеческими способностями как школьный хулиган. Очень жаль, ведь на самом деле Мардон был не так уж безнадежен.

И это возвращало ее мыслями к Нимбусу.

Шона посмотрела на свое отражение. На лицо падали отблески гаснущего заката. Темная кожа и темные волосы. Умная. Ее всему научила улица, и все-таки она оказалась в компании таких людей, как Нимбус и Мардон. Как получилось, что ей выпала такая участь?

Она стала метачеловеком в ту же ночь, что и другие, получив способность мгновенно телепортироваться в любое место, которое могла увидеть. Но она не могла с такой же легкостью исчезнуть из своей собственной жизни. Даже после взрыва ускорителя частиц она по-прежнему была обречена на жизнь среди мелких преступников. Она могла бы добиться куда большего, она должна была жить в таком доме, как этот.

Но вместо этого она чувствовала себя сломленной и отчаявшейся.

Кайл Нимбус прервал ее размышления, швырнув инкрустированное драгоценными камнями зеркало на стол так резко, словно это был какой-то хлам. Оно приземлилось на стол с громким звяканьем.

– Мне оно на фиг не сдалось, – сказал он. – Где я вообще найду вавилонский ломбард? Что вообще значит «вавилонский»? Мне не нужно зеркало.

– Я уж вижу, почему тебе оно и правда не нужно, – пробормотала Шона.

Мардон хихикнул, но Нимбус тут же вскочил на ноги.

– Не наезжай на меня, девочка, – рявкнул он. – Ты знаешь, на что я способен.

Шона знала, и думать об этом было неприятно – даже пугающе. У нее мурашки пробегали по коже от одной мысли о том, что Нимбус может превратиться из обычного человека в облако ядовитого тумана. Даже для мира металюдей это было противоестественно.

Она окинула Нимбуса неспешным, спокойным взглядом, а потом уставилась на последние отблески оранжевого на воде. От ее спокойствия не осталось и следа, но она все так же созерцала угасающий закат.

Мардон рассмеялся.

– Похоже, она не напугана.

– Что ж, зря, – Нимбус через всю комнату бросился к ней.

В следующее мгновение она уже стояла снаружи, на террасе. Ее обдало холодным воздухом. Она повернулась и увидела, как Нимбус стоит, упираясь ладонями в стекло, и смотрит на нее сквозь отражение в ставшем пурпурным небе. Он колотил по толстой стеклянной панели, сердито кричал на нее, но стекло милосердно приглушало звук.