Вернувшись в Мюнхен, Томас риторически спрашивает брата в письме от 18 сентября: «неужели ты действительно думаешь, что эта великая, глубоко порядочная, даже торжественная народная война отбросит Германию в ее культуре и цивилизованности так далеко назад…» [Манн, и др., 1988 стр. 158].

После этого переписка братьев прекратилась на долгие три года, а настоящее примирение состоялось только в 1922 году, уже в другом политическом ландшафте их родины.

К крайним националистам примкнул с начала войны и Филипп Ленард. Как и Томас Манн, Ленард полностью оправдывал войну Германии за общечеловеческие ценности, причем главным врагом своей родины он видел не Францию или Россию, а Англию. Такого же мнения придерживалось и большинство немецких профессоров. «Герои против торговцев» – так определяли ученые из Германии противостояние их родины и туманного Альбиона [Schwabe, 1969 стр. 26]. Они рассматривали войну как борьбу немецкой культуры и западной (прежде всего, английской) цивилизации. «Цивилизация» понималась как вульгарный материализм, замаскированный популистскими лозунгами о всеобщем процветании. Чтобы разъяснить принципиальную разницу между «цивилизацией» и «культурой», а заодно оправдать «справедливую» войну Германии против Антанты, Томас Манн прервал на несколько лет работу над двумя художественными романами и написал огромную публицистическую книгу «Размышления аполитичного», вышедшую в свет в 1918 году.

В своей первой редакции эта книга пришлась по душе самым отъявленным националистам, охотно принявшим ее автора в свой лагерь. Крайне консервативный университет в Бонне даже присвоил Томасу Манну в 1919 году степень почетного доктора наук, желая отметить его, прежде всего, как автора «Размышлений аполитичного».

В глазах сторонних наблюдателей Томас Манн и в самом деле был «оголтелым националистом». Ромен Роллан сравнил его с «разъяренным быком, с опущенной головой несущимся на шпагу матадора».[28]В России А. В. Луначарский, готовя в 1915 году рецензию на книгу Генриха Манна, рисует его младшего брата каким-то ненормальным фанатиком: «В настоящее время Томас Манн является совершенно сумасшедшим шовинистом, истерические вопли которого даже в глазах самых заядлых пангерманистов кажутся компрометирующими» [Апт, 1972 стр. 170].

Окрыленный новым чувством национального единства, Ленард тоже откликнулся на начало военных действий литературным трудом – не таким огромным, конечно, как Томас Манн – Филипп написал брошюру «Англия и Германия ко времени великой войны». Он осуждает Англию за несправедливое участие в конфликте и переносит личные обиды на всю английскую нацию. Вот характерный отрывок из этой брошюры, в котором явно чувствуются взаиморасчеты с Дж. Дж. Томсоном:

«В литературе по моей области науки за последние десять лет можно заметить следующее: Англия выдает себя за единственного лидера; все ведущиеся в мире разработки основательно используются, но признается это открыто только для тех работ, которые не играют существенной роли. Для других же исследований применяется такой трюк: ссылка на оригинальную работу находится в каком-нибудь потайном месте глубоко внутри публикации или дается в какой-нибудь трудно находимой побочной статье. Иногда прибегают к помощи прямой фальсификации. Короче говоря, для отдельных англичан, даже если они естествоиспытатели, налицо, в принципе, та же картина, что мы имеем для английской политики» [Lenard, 1914 стр. 5].

Далее Ленард предлагает начать интеллектуальную блокаду Англии.

Наряду со сражениями на фронтах шли жестокие словесные схватки между учеными разных стран. Четвертого октября 1914 года был опубликован манифест девяноста трех выдающихся немецких интеллектуалов, озаглавленный «Призыв к культурному миру» («Aufruf an die Kulturwelt»). Среди подписавших призыв насчитывалось 58 профессоров, из них 22 по естествознанию и медицине. Под обращением поставили свои подписи Макс Планк, Пауль Эрлих, Конрад Рентген, Альберт Найссер, Фриц Габер, Вальтер Нернст… С воодушевлением подписался под манифестом и профессор Ленард.

Отказались присоединиться к воинственным патриотам Давид Гильберт и Альберт Эйнштейн.

Каждый абзац в манифесте начинался со слова «Неправда»: «Неправда, что Германия повинна в этой войне» и т. д. Патриотический угар был так силен, что некоторые подписывали текст, не читая.

Через несколько лет многие выражали сожаление, что участвовали в этом протесте. Планк уже в 1916 году написал открытое письмо, в котором отказывался безоговорочно поддерживать действия немецких военных.

Манифест «Культурному миру»

Вместо понимания манифест вызвал бурю протестов в странах, воюющих на стороне Антанты. Многие английские и американские ученые выступили с резкой критикой Германии, поток писем с взаимными упреками и обвинениями долго не утихал с обеих сторон.

И после войны манифест не забыли: немецким ученым объявили международный бойкот, им не разрешали участвовать в симпозиумах и конференциях. Например, организаторы международных математических конгрессов в Страсбурге (1920 год) и в Торонто (1924) не пригласили ни одного математика из Германии. Потребовалась настойчивая и терпеливая разъяснительная работа Эйнштейна, Гильберта, Планка и других немецких корифеев, чтобы бойкот был, в конце концов, отменен.

Во время войны, как и в предыдущие годы, Ленард не давал повода упрекнуть себя в антисемитизме. Он охотно общался с коллегами-евреями. Джеймс Франк вспоминал, как поразило его письмо Филиппа, полученное на фронте. Ленард писал, что немцы обязаны победить англичан, потому что они нечестно цитируют чужие работы [Beyerchen, 1982 стр. 123].

В военных действиях Ленард не участвовал, но старался помочь фронту, чем только мог. Он перестал курить свои любимые сигары, чтобы экономить табак для воюющих солдат. Для нужд армии он отдал немало ценного оборудования своей лаборатории. Из-за настоящей, а не интеллектуальной блокады, устроенной Британией, ученый голодал вместе со своими детьми.

Поражение Германии в ноябре 1918 года стало для Ленарда шоком. Он не мог понять, как страна, не допустившая вражеских солдат на свою территорию, вынуждена подписать безоговорочную капитуляцию на оскорбительно кабальных условиях. Единственной правдоподобной причиной проигрыша войны могло быть предательство немецкого правительства и самого императора Вильгельма Второго. Отречение Вильгельма от престола и побег в Голландию виделся как подтверждение его измены немецкому народу в час тяжелого испытания.

Эйнштейн приехал в Берлин убежденным пацифистом, хотя до начала войны у него не было поводов выступать с этим открыто. Друг молодости Морис Соловин вспоминал, что Альберта «всегда возмущали предрассудки, несправедливость и реакционные идеи» [Nathan, et al., 2004 S. 19].