Гриффин вздохнул. И вышел из-под деревьев на край опушки, залитой лунным светом. И произнес тихо, но внятно:

— Смити? Давай сюда.

Джон Смит обернулся. Он видел лишь размытые очертания человеческой фигуры. Но все равно двинулся по направлению к ней, чувствуя себя открытым и незащищенным — вот только он не совсем понимал, от чего.

— Билл? — прошипел он. — Это ты?

— Паршивый коп, кто ж еще, — ответил Гриффин и нырнул в тень.

Смит последовал за ним. Оказавшись в тени деревьев, несколько раз моргнул, стараясь, чтобы глаза поскорей привыкли к темноте. И вот, наконец, увидел своего старого друга — тот стоял и, улыбаясь, смотрел на него. Такое знакомое круглое и простоватое лицо, хотя Смиту и показалось, что Билл Гриффин сбросил фунтов десять. Щеки немного ввалились, плечи казались еще шире по контрасту с похудевшей фигурой. И все те же каштановые волосы, беспорядочными прядями свисавшие чуть ниже ушей. Он был дюйма на два ниже высокого, ростом шесть футов, Смита — складный, сильный, крепко сбитый мужчина.

Смит заметил также, что Билл Гриффин постарался одеться как можно нейтральнее и неприметнее. Ну, прямо работяга, только что вышедший с фабрики, на которой собирал какие-нибудь компьютерные узлы. И направляется прямиком в местное кафе, где его ждет незатейливый гамбургер. Именно такая непритязательная внешность всегда служила хорошим прикрытием для военного разведчика или агента ФБР, выполняющего спецзадание. Никому бы и в голову не пришло, что за обликом простака и работяги скрыты незаурядный ум и железная воля.

Для Смита старый друг был всегда кем-то вроде хамелеона, но только не сегодня. Сегодня он смотрел на него и видел перед собой звезду футбольной команды Айовы, незаурядно мыслящего человека. Да что там говорить, Билл Гриффин всегда был честным, порядочным и добрым человеком. Настоящий Билл Гриффин.

Гриффин протянул руку.

— Привет, Смити. Страшно рад тебя видеть после столь долгого перерыва. Давно, давно пора было повидаться. Когда это было в последний раз? В отеле «Дрейк», в Дес Мойнс?

— Да, там. Дешевый ресторанчик, пиво. — Однако Джон Смит, пожимая руку Гриффину, не улыбнулся этому воспоминанию. — Черт побери, что за странное место для встречи? Во что ты вляпался? У тебя неприятности?

— Можно сказать и так, — кивнул Гриффин, но голос его по-прежнему звучал весело. — Ладно, об этом потом. Лучше скажи, как, черт возьми, поживаешь, а, Смити?

— Я в полном порядке, — нетерпеливо рявкнул в ответ Смит. — И вообще, насколько понял, речь пойдет о тебе. Как это ты узнал, что я в Лондоне? — Он тут же спохватился и фыркнул от смеха. — Ладно, неважно. Дурацкий вопрос, верно? Ты всегда все знаешь. А теперь скажи, что...

— Слышал, ты вроде бы собрался жениться. Наконец-то нашлась девушка, способная укротить нашего ковбоя! Осесть в тихом месте, растить ребятишек, стричь газон, верно?

— О, этого никогда не случится, — усмехнулся Смит. — Моя Софи сама ковбой. Еще один охотник за вирусами.

— Так, понял. Что ж, это имеет смысл. Может, у вас что-то и получится, — кивнул Гриффин и отвернулся. И снова принялся обшаривать настороженным взглядом непроницаемую тьму, что царила кругом. Словно эти тьма и тишина вдруг могли взорваться и поглотить их в языках пламени. — А кстати, что ваши ребята успели узнать об этом самом вирусе?

— Каком именно? Знаешь сколько их там у нас, в Детрике?

Билл Гриффин, прищурившись, посмотрел на луну, потом обвел взглядом утопавшие в тени деревья, точно снайпер, выискивающий мишень. По груди и спине стекали ручейки пота, но он старался не обращать на это внимания.

— Да том самом, который вас срочно просили исследовать в воскресенье утром.

Смит удивился.

— Вообще-то я со вторника находился в Лондоне. Тебе это должно быть известно. — Он умолк и вдруг громко выругался. — Черт! Так вот что за срочность. Я как раз позвонил Софи, и тут ее вызвали на работу. Я должен был вернуться... — Тут он снова умолк и нахмурился. — А откуда это ты узнал, что в Детрике появился новый вирус? Значит, о нем у нас и пойдет речь? Думаешь, они сумели выложить мне все, пока я отсутствовал, и хочешь теперь выкачать максимум информации?

На лице Гриффина не отражалось ровным счетом ничего.

Он продолжал всматриваться в ночь. Затем тихо произнес:

— Успокойся, Джон.

— Успокойся? — Смит так и кипел. — Стало быть, ФБР так заинтересовал этот вирус, что они подослали тебя ко мне выведать все секреты? Но ведь твой директор мог просто позвонить моему. Именно так положено поступать в подобных случаях.

Гриффин нехотя перевел взгляд на Смита.

— Я больше не работаю на ФБР.

— Вот как? — Смит смотрел прямо в глаза своему старому другу. Но теперь в них не осталось ничего похожего на глаза Билла Гриффина, как, впрочем, и в лице тоже. И глаза, и лицо были какими-то странно пустыми, лишенными какого-либо выражения. Старина Билл Гриффин куда-то исчез, и у Смита вдруг неприятно заныло в животе. Но длилось это всего секунду. На смену растерянности пришел гнев, кровь в жилах вскипела. В голосе звучала ярость.

— Что же такого особенного в этом новом вирусе? И для чего тебе эта информация? Для какой-нибудь грязной газетенки?

— Ни на газеты, ни на журналы я не работаю.

— Тогда, наверное, на какой-нибудь комитет конгрессменов? Ясное дело, бывший фэбээровец — самая лучшая кандидатура для этих конгрессменов, которые только и норовят при любой возможности урезать бюджет на науку! — Смит перевел дух. Он просто не узнавал этого человека, некогда бывшего его лучшим другом. Что-то очень сильно изменилось в Билле Гриффине, а вот что именно — понять было трудно. Ясно одно: Билл Гриффин хочет использовать их старую дружбу в каких-то своих целях. Смит удрученно покачал головой. — Нет, Билл. Не надо говорить мне, на кого ты теперь работаешь. Это неважно. Если хочешь что-то узнать о любом из вирусов, действуй по армейским каналам. И больше не вызывай меня. По крайней мере до тех пор, пока снова не станешь просто моим другом. И никем больше. — И он развернулся и, весь дрожа от возмущения, зашагал прочь.

— Постой, Смити! Нам надо поговорить.

— Да плевал я на тебя, Билл, — Джон Смит продолжал шагать в лунном свете.

Гриффин громко свистнул.

Внезапно путь Смиту преградил огромный доберман. И, глухо рыча, оскалил зубы. Смит окаменел. Собака, крепко упершись всеми четырьмя лапами в землю, продолжала издавать низкое и грозное рычание. Острые белые клыки, увлажненные слюной, блестели. При первом взгляде на них становилось ясно, что этому псу ничего не стоит разорвать человеку горло.

Сердце у Смита колотилось как бешеное. Он стоял, не шевелясь, и не сводил глаз с собаки.

— Извини, — прозвучал за спиной почти печальный голос Гриффина. — Но ты сам спросил, что за неприятности. Так вот, они имеют место, но не только для меня.