Добравшись, наконец, до главной распределительной коробки, Адель заметила, что вся вспотела. Поставила атташе-кейс на пол, достала из него ящичек с инструментами, проводами, переключателями, подслушивающими устройствами и миниатюрными магнитофонами.

Был вечер, и в подвале стояла тишина, лишь в трубах и котлах что-то тихонько булькало и пощелкивало. И все же она еще раз прислушалась, чтобы убедиться, что никого, кроме нее, здесь больше нет. От нервного напряжения ее пробрал легкий озноб. Какое-то время она внимательно изучала серые стены. Затем открыла распределительную коробку и принялась за работу.

* * *

Два часа спустя, вернувшись в офис, она проверила свой телефон, вставила в уши миниатюрные наушники, щелкнула переключателем на спрятанной в ящике письменного стола контрольной коробке и стала слушать, «...да, боюсь, что проторчу здесь еще часа два как минимум. Прости, милая, но никак не получится. Этот вирус — настоящий зверь. Для работы над ним задействован весь штат. Ладно, постараюсь приехать до того, как детишки улягутся спать». Удовлетворенная тем, что слышно прекрасно и что ее шпионское оборудование работает нормально, Швейк отключилась и набрала городской номер. Ей ответил тот же голос, что инструктировал ее прошлой ночью:

— Да?

— Установка завершена, — доложила она. — На записывающее устройство будут поступать все телефонные звонки, к тому же получен доступ к линии, позволяющий слушать все интересующие вас кабинеты. В том числе и все внутренние переговоры.

— Вас никто не видел? Вы остались вне подозрений?

Швейк всегда гордилась своим безупречным слухом и памятью на голоса, к тому же она знала все основные европейские языки и много редких. Вот, к примеру, этот голос. Он принадлежит образованному человеку, и английский его хорош, но не безупречен. Выдает не совсем английская интонация и еле уловимый акцент. Средневосточный. Нет, определенно не Израиль, не Иран или Турция. Возможно, Сирия или Ливан. Но вероятней всего — Иордания или Ирак.

Что ж, она возьмет этот голос на заметку, может, пригодится.

— Ну, конечно, нет, — ответила она.

— Прекрасно. Постарайтесь обратить особое внимание на любую информацию по неизвестному вирусу, над которым они работают. Записывайте все входящие и выходящие звонки из кабинетов доктора Рассел, подполковника Смита и генерала Кильбургера.

Такая работа долго продолжаться не может, слишком уж рискованно. А тело настоящей Адель Швейк вряд ли когда-нибудь найдут. Родственников у этой Швейк не было, друзей вне армии — почти не было. Именно по этой причине выбор остановился на ней.

Но мнимая Швейк почувствовала, что сержант-майор Дотери что-то подозревает, немного обеспокоена этим новым назначением. Слишком активная деятельность может ее выдать.

— Сколько я должна здесь пробыть?

— До тех пор, пока мы нуждаемся в ваших услугах. Старайтесь не привлекать к себе особого внимания.

В трубке щелкнуло, послышались частые гудки. Она повесила ее и принялась знакомиться с кабинетом сержант-майора Дотери. Она также слушала телефонные разговоры в здании и вне его и установила на своем настольном телефонном аппарате специальное световое устройство — чтобы видеть, когда звонят в лабораторию этой дамочки Рассел. На секунду ее охватило любопытство — чем это так важна для них доктор Рассел? Но затем постаралась выбросить эту мысль из головы. Есть на свете вещи, которые просто опасно знать.

Полночь

Вашингтон, округ Колумбия

Замечательный вашингтонский парк Рок Крик находился в самом сердце города, но у человека, попавшего в него, создавалось ощущение, что он оказался в заповедном и диком лесу. Парк простирался от самой реки Потомак, немного сужался к северу после центра Кеннеди, затем расширялся снова — и бескрайние густые леса тянулись до самых окраин города на северо-западе. Этот зеленый заповедный уголок пользовался большой популярностью у горожан, здесь были дорожки для катания на роликах и велосипедах, специальные тропы для верховой езды, лужайки для пикников, а также разнообразные исторические достопримечательности. Одним из таких исторических мест являлась Пирс Милл, в той точке, где Тилден-стрит пересекалась с Бич Драйв. Там еще со времен Гражданской войны сохранилась старинная мельница, подобная тем, что некогда целыми рядами выстраивались вдоль ручья. Теперь здесь находился музей, а при лунном свете это сооружение казалось обиталищем духов и привидений и напоминало о давно прошедших временах.

К северо-западу от этой самой мельницы, там, где заросли были особенно густы и на них падали тени высоких деревьев, поджидал своего друга Билл Гриффин, придерживая на коротком поводке напрягшегося от волнения добермана. Ночь выдалась холодная, но Гриффин весь взмок от пота. И не сводил взгляда усталых глаз с мельницы и лужайки для пикника. Поджарый пес жадно принюхивался к воздуху, заостренные стоячие уши слегка шевелились, пытаясь отыскать источник беспокойства.

Вот справа, прямо от мельницы, к ним начала приближаться какая-то фигура. Пес уловил слабое похрустывание осенней листвы под чьими-то ногами значительно раньше своего хозяина. Но вот и Гриффин услышал шаги и спустил собаку с поводка. Но послушный доберман остался сидеть рядом, хотя и напрягся всем телом, каждой мышцей, готовый сорваться с места.

Гриффин сделал знак рукой.

Словно черный фантом, доберман прыгнул и растворился в ночи. По широкому кругу обошел лужайку, оставаясь невидимым в густой тени деревьев.

Гриффину до смерти хотелось курить. Нервы были просто на пределе. Вот за спиной с шорохом прошмыгнуло какое-то маленькое существо и скрылось под кустом. Время от времени над парком раздавался тоскливый клич совы. Но он не обращал внимания на эти звуки, даже не вздрагивал от них. Он был прекрасно натренированным профессионалом, умел держать нервы в узде и, оставаясь совершенно спокойным и неподвижным, продолжал прислушиваться. Старался дышать реже и неглубоко, чтобы не выдать своего присутствия облачком вырывавшегося изо рта пара. И, хотя изо всех сил старался сохранять спокойствие, был до крайности возбужден и взволнован.

Когда, наконец, в поле зрения появился подполковник Джонатан Смит, вышагивающий через открытое пространство под лунным светом, Гриффин даже не шевельнулся. Доберман, находившийся на дальнем от него конце лужайки, приник брюхом к земле и затаился. Видно его не было, но Гриффин точно знал, что пес там.

Вот Джон Смит нерешительно остановился на полпути. И окликнул хриплым шепотом:

— Билл?

Остававшийся под прикрытием деревьев Гриффин продолжал вслушиваться в ночь. Он слышал шум движения на ближайшей дороге и шумы города вдали. Ничего необычного. Ни единый посторонний не вторгся в это относительно замкнутое пространство. Он ждал, что собака подскажет ему другое, но доберман возобновил свой безмолвный бег по кругу, так, по всей видимости, никого и не учуяв.