Меня заинтересовал момент, как простое население Барджайи не сбежало от таких правил еще три сотни лет назад, в чем меня охотно и просветили. В те времена царил махровый феодализм, простолюдины вынуждены были выживать буквально на подножном корме. Приход к власти несклонных к стяжательству кланов, чьи орки хоть и требовали самоотдачи на работе, но при этом позволяли жить сытно и спокойно. Проще говоря, суровый орднунг взял сердца орков будущей конфедерации едой и безопасностью, а публичные казни наиболее обеспеченных членов общества бывших стран послужили искрой, из которой разгорелся пожар будущего патриотизм. Семя культуры завоевателей пало на чрезвычайно благодатную почву.

— Как вы думаете, Виктор, что будет, когда Заир Конн тар Фарагат двинет армии на наши страны? Ответьте мне, прошу, не задумываясь!

— Тут и думать не о чем, — пожимал плечами я, — Вы описали мне нацию-рекордсмена мира по рождаемости. Барджайе нужно лишь временно изменить нормы внутренних конкурсов и экзаменов, чтобы получить мощный приток молодёжи, которую можно поставить под ружье. Население ваших стран Вечному Тирану… просто не нужно. Значит, если я всё правильно понял, это население прекратит быть.

— Именно! — в полный голос выкрикнул Владен, вскакивая с сиденья, — Теперь вы понимаете, в какой мы ситуации?!

— Думаю, что за полгода у вашей семьи вполне получится найти способ перебраться на другой континент, — пожал плечами я, — У меня же получилось, причем из Эласты.

— …но! — попытался что-то добавить высокий орк, но тут же повесил голову, садясь назад с фразой, полной уныния, — Вы правы, мастер Мадре. Надежды нет.

Забавные ребята эти братья. Никак не пойму, то ли они жулики, то ли благородные, то ли всё вместе. В Хайкорте было проще, там мне приходилось общаться либо с нежитью, либо с весьма странными живыми. Подданые Незервилля и их интересы были понятны «от» и «до». Здесь ситуация другая, я даже не уверен, чего именно хотят эти два мутных орка.

Ответ на этот незаданный и, признаться, не особо волнующий меня вопрос я получил спустя три пересадки, когда мы уже приближались к некоему железнодорожному нексусу, откуда должны были сесть на поезд прямо до границы между Барджайей и Затрандой. Выйдя в туалет, я по возвращению обнаружил двух братьев в весьма двусмысленной позе: Владен полулежал грудью на койке лицом вниз, а Теовальд, держа брата за волосы и упершись ему коленом в спину, с оттяжкой перерезал зеленое орочье горло. Получалось у них не очень — у верхнего постоянно пропадал упор с колена, а нижний, несмотря на разверстую рану, усиленно дёргался, хлюпая, сопя, и заливая брызгающей кровью всё подряд. Глаза Волди, наблюдавшего всё это с верхней полки, были по пять рублей каждое.

— Испытываю весьма сложные ощущения, — признался я верхнему орку, держа его на прицеле бывшего бандитского пистолета, — Вроде бы подобная ситуация у нас никак не оговаривалась…

— Подождите, мастер Мадре! — прохрипел Теовальд, удерживая брыкающееся и не желающее умирать тело, — По-дож-ди-те!

— Не могу, — признался я, чувствуя, как подступают негативные ощущения от «нетерпимости законника», — Мне срочно нужно объяснение, господин Кринхальзер!

— Я… вам… плачу! — возмутился продолжающий убивать брата орк. Ну, или точнее, удерживать убиваемого, который, вроде бы, так активно себя вести был не должен.

Для «нетерпимости» это аргументом не являлось, пришлось принимать меры. К счастью, висок орка-аристократа немногим отличается по прочности от человеческого, а бандитский нож, который я оставил себе, был хоть и сточен наполовину, зато с толстым обухом. Этим вот полушилом я пробил голову удивительно живучего Владена. Мизерикордия как она есть. Вполне легитимно, учитывая, что разрезанное горло ничем не заштопаешь.

— Объяснение! Быстро! В двух словах! — зло рявкнул я, выбивая легким шлепком нож из руки Теовальда. Внутренности и голову жгло и крутило.

— Это не мой брат! — завопил Теовальд, хватаясь за отшибленную руку, — Он убийца или шпион Барджайи!

— Дока…за…тель…, - прошипел я, удерживаясь из последних сил. «Нетерпимость» крутила очень сильно, превращая тело в сжатую пружину, испытывающую острые мучения. Избавиться от них было очень просто в данный момент: просто «восстановить справедливость», прибив убийцу, но я по-прежнему был уверен, что это не лучший выход.

— Смотри! — выкрикнул что-то почуявший Теовальд, и, даже не вздрогнув при виде хищно дёрнувшегося к нему ножа в моей руке, наклонился, вцепляясь брату в лицо. Несколько судорожно быстрых рывков приносят свои плоды — в лапище орка болтается нечто наподобие грязной разорванной тряпки, а мой озадаченный «недостаток» сворачивает свою вредительскую деятельность, разжимая хватку на моей психике.

Худая бледная морда, лежащая в расплывающейся луже крови, совершенно не похожа на напряженное лицо Владена Кринхальзера. Теовальд содрал маскировку, напоминающую искусственную плоть.

А вот сам убийца и сдиратель масок уже целится в меня из удивительно маленького револьвера. Пытается целиться, чему сильно мешает измазанные в кровище пальцы, никак не попадающие на спусковой крючок. Пальцы орочьи, а оружие девичье…

— Всё, я вам больше не угрожаю, — хладнокровно убираю нож, демонстрируя орку пустые ладони, — Давайте поговорим, господин наниматель.

Проходят долгие три секунды, в течение которых орк безуспешно пытается привести оружие влажными руками в рабочее состояние. Затем, что-то поняв по моему выражению лица, он досадливо отбрасывает неудобный револьверчик со словами:

— Мы объяснимся потом, мастер Мадре, а пока нам нужно покинуть поезд!

Вопросов не задаю, даже когда Теовальд, заглотив зеленую тягучую жидкость из пузырька, прятавшегося в рукаве, начинает отдирать раскладные койки с «мясом» из стен. С трупа натекло немало, а мы оба вряд ли являемся экспертами по уборке купе или прятанью больших зеленых мертвецов. Более того, скоро первый таможенный пост на нексусе, где, по словам орка, будет тщательный досмотр пассажиров барджайцами. Мне сейчас плевать на всё и на всех, но ситуация пахнет как деньгами, так и проблемами. А деньги мне нужны.

Выкинув свои и «Владена» чемоданы в окно, орк с выдранными койками довольно ловко вылезает сам, а затем, прижав их к себе поплотнее, отталкивается мощными лапищами, явно планируя амортизировать падение с помощью мягких сидений. Это у него вполне удаётся. Следом очередь Волди, для кота это вообще пустяки. Прыгаю за ним налегке, не забыв ни винтовку, ни измазанный в крови револьверчик. В хозяйстве пригодится. Приземление мягкое, хоть и приходится несколько раз кувыркнуться через голову.

Редкий случай, когда гномьи вес и габариты играют тебе на руку.

Теовальд, нужно отдать ему должное, справляется просто на «пять» для довольно рыхлого субъекта: отыграв телом о койки, он скатывается в бок, а затем вполне бодро тянет из наплечной кобуры свой основной револьвер. Скорее всего, он собирается им меня припугнуть или хотя бы проконтролировать на время грядущего разговора, но сравнить стати орка, пусть и подхлестнувшего себя каким-то веществом, с характеристиками маленького злого кида… невозможно. Еще до того, как его пальцы смыкаются на основном оружии, я уже захожу сзади, чтобы приставить дуло револьверчика к виску господина Кринхальзера. Тот тут же замирает как встревоженный суслик.