— Но иногда… — тихо произнесла Валентина, но замолчала, задумавшись.

— Больше тридцати лет моя мама ждала и верила в то, что однажды отец изменится.

Впервые за все время их знакомства Валентина услышала о родителях Эрин. Девушка предпочитала не затрагивать в разговоре сугубо личные темы.

Однажды Валентине довелось встретиться с матерью Эрин. Та, в отличие от дочери, была ужасающе откровенна. Клер Фойл не считала зазорным посвящать всех в интимные детали своей биографии. Она не скрывала того факта, что Джек Фойл имел обыкновение изменять своей жене. Клер знала обо всех его романах, более того, она помнила всех своих соперниц по именам. Мать Эрин рассказывала о них шутливо и непринужденно, но во всех ее иронических повествованиях сквозило столько тоски и обиды, что невольно слушателю становилось не по себе.

Общаясь с Клер, Валентина ощущала постоянную неловкость. Она думала обо всех разочарованиях, унижениях, отчаянии и ярости, которые пришлось пережить этой несчастной женщине. Валентина не понимала, зачем Клер без стеснения выставляет переживания своей молодости на всеобщее обозрение.

— Когда ты поняла, что именно происходит в жизни твоих родителей? — спросила Валентина.

— Дело не в этом. Проблема была совсем в другом, — ответила Эрин. — Когда я стала все понимать, я в первую очередь выяснила, что о происходящем в моей семье знают все окружающие.

Валентина в душе сочувствовала Эрин, но старалась не подавать виду. Она по себе знала, как сложно общаться с Клер Фойл, даже понимая причины ее озлобленности. Также Валентина видела, как отчаянно Эрин борется с укоренившимся в ней презрением к собственной матери, вернее, к ее увлечению душевным мазохизмом.

Эрин испытывала к жертвам почти такую же неприязнь, как и к палачам. Ее сознание отказывалось понимать, как это после стольких лет слез, ругани и проклятий ее мать смогла принять отца обратно. Не понимала она и отца, который, словно запоздалая овца, вернулся в хлев, весь больной и потрепанный жизнью.

Да, Эрин знала, человеческие отношения не поддаются логике, но не до такой же степени!

— Они собираются во Францию. Хотят посетить виноградники и винодельни, — Эрин пожала плечами.

— Моя кузина вышла замуж за винодела из Австралии, — ловко поменяла тему Валентина. — Ты, возможно, уже знаешь об этом.

— Ошибаешься, я не так-то много успела узнать о родне Франческо. Впрочем, о браке своей сестры он, кажется, как-то упоминал, — Эрин покачала головой.

— Да, вы слишком быстро расстались, — согласилась Валентина. — Ваш скорый разрыв удивил нас даже больше, чем неожиданная свадьба. Но скажу тебе по секрету, Эрин, Сэм однажды признался мне, что решил на мне жениться через пять минут после нашего с ним знакомства.

— Хочешь сказать, Франческо, сделавший мне предложение лишь через пять дней, оказался более медлительным, чем твой муж?

Обе женщины громко рассмеялись. Но Эрин смеялась не долго.

— Ты знаешь, развод представляется мне каким-то ночным кошмаром. Как бы мне хотелось, чтобы нам не пришлось привлекать всех этих адвокатов… Имущественный вопрос меня совершенно не интересует. Я лишь прошу: пусть все это наконец останется в прошлом… — призналась она. — Моя мама говорит, что Франческо ей никогда не нравился.

Валентина постаралась сдержать улыбку. Она резонно предположила, что уставшая от измен своего мужа Клер Фойл теперь в принципе не способна испытывать симпатию к представителям противоположного пола. Часть вины за разрыв Эрин и Франческо Валентина возлагала именно на Клер, но никогда не говорила об этом вслух.

Малыш Джанни заплакал.

— Джанни сегодня почему-то весь день капризничает, — заметила Валентина.

— Он лапочка, — Эрин взяла ребенка на руки и принялась, укачивая, носить по комнате. — Вы с Сэмом очень счастливые родители.

— Я знаю, — любуясь своим малышом, вздохнула Валентина. — Ты не могла бы отнести Джанни Сэму? Я думаю, он сейчас в библиотеке.

— И что он делает там в этот час? — удивилась Эрин.

— Это лишь мое предположение, — пожала плечами Валентина. — А тебе не хотелось бы прогуляться с ним на конезавод?

— Конезавод — это очень интересно. Но признайся, вы ведь больше не ждете никого из гостей?

— Все, кого мы ожидаем, появятся в двенадцатом часу, — твердо проговорила Валентина.

Эрин ее ответ устроил.

Валентина встала с диванчика, взяла Джанни у Эрин и повела девушку к дверям библиотеки. На пороге она остановилась и придержала свою гостью за локоть.

— Мне интересно… — начала Валентина, но замялась.

— Интересно что? — Эрин замерла на пороге.

— Меня интересует, насколько ты убеждена в необходимости вашего с Франческо развода? Можешь не говорить, что это не мое дело, я и без тебя знаю.

— Я абсолютно уверена и ни за что не передумаю! Я ответила на твой вопрос?

— Да… Мне очень жаль, Эрин. Я уверена, тебе никогда не удастся встретить человека, который подходил бы тебе так, как Франческо. Пусть вы не идеальная пара и вам очень сложно поладить друг с другом, но с другими людьми вы вообще жить не сможете.

— Зато мы легко сможем жить врозь.

— Это ненормально, Эрин. Нельзя одиночество делать своим жизненным кредо, — строго произнесла Валентина. — Вы не смогли справиться с первыми сложностями совместной жизни и пытаетесь решить проблему самым радикальным способом. Вы же оба умные люди, а поступаете, как глупые подростки, хлопаете дверями и рвете отношения! Об этом надо было думать, когда вы решили пожениться. Все гладко не бывает. Нам с Сэмом тоже пришлось притираться друг к другу, и, поверь мне, процесс был весьма болезненный, но мы преодолели сложный период, и вы сможете, если не станете сжигать мосты.

— Ты разговариваешь со мной так, как будто я перед тобой провинилась.

— Прости, Эрин.

— Не извиняйся. Приятно думать, что кто-то за тебя волнуется. Спасибо тебе за это, Валентина, — растроганно произнесла Эрин. — Но, видишь ли, такой счастливый брак, как у тебя и Сэма, — исключение. Вы с Сэмом действительно созданы друг для друга. Все же остальные браки, по-моему, не стоят того, чтобы тратить свои нервы и прилагать драгоценные душевные усилия для их сохранения. Я жалею, что вышла замуж за Франческо. Став моим мужем, он повел себя как совершенно незнакомый мне человек. Он оказался всего лишь скучным аристократом с огромным банковским счетом. Его деньги меня изначально не интересовали. Оказалось, и он сам — тоже.

— Это говорит лишь о том, что ты его очень плохо знаешь.

— Возможно, но у меня больше нет никакого желания его узнавать.

Будучи женой Франческо, Эрин совершенно неожиданно для себя выяснила, что помимо впечатляющего генеалогического древа семейства Романелли, существует еще и одноименный банк, принадлежащий этой фамилии, и множество фирм, боссом которых является непосредственно сам Франческо. Странно, но, узнав об этом, Эрин не испытала восхищения, скорее насторожилась.