— Все нормально. Я потом постираю. — Она обвила его руками за шею, давая понять, что готова на все ради этого танца.

— Сумасшествие какое-то, — сказал он. Но назад не отошел. Просто что-то пробормотал вполголоса и обнял ее.

Сначала они двигались неуклюже. Синди крепко держалась за него и старалась не наступать ему на ноги.

— Расслабься, — велел Блейк, — и ни о чем не думай. Просто слушай музыку и повторяй мои движения.

От волнения и возбуждения Синди боялась, что у нее подогнутся ноги. Наконец она приспособилась следовать за ним.

Пока они плыли под чувственные звуки любовной мелодии, Синди прикрыла глаза и вдыхала запах Блейка. Его сердце стучало так громко, что этот стук отдавался в ней. Его щека касалась ее локонов, руки скользили по ее спине.

Синди могла поклясться, что он ласкает ее. Наверное, он вообразил, что держит в руках одну из тех сдобных пышечек, которых у него было так много. Одна из них, по его словам, совсем особенная.

Синди была неглупа, она все понимала. Она знала, что нечего забивать голову романтическими фантазиями, особенно о мужчинах вроде Блейка.

Но пока играет эта музыка, она может представить, что принадлежит ему. А он принадлежит ей. Какое это было бы счастье!

Последние аккорды стихли, но Блейк продолжал держать ее в объятиях.

Потом, словно очнувшись от своих мыслей, он резко отшатнулся и опустил руки.

— Тебе больше не нужны уроки. Ты отлично танцуешь.

Что-то с ним было не так. Блейк выглядел озабоченным и рассеянным. И лицо у него было недовольное. Синди стало не по себе, и она не удержалась от вопроса:

— Что случилось?

— Ничего, — он взъерошил волосы и потянулся за вилами.

Синди не поверила ему, но решила не продолжать расспросы. Вдруг он скажет ей что-то, чего она не хочет знать. Например, той особенной женщине может не понравиться, что он танцует с другой. Пусть даже это будет только Синди. Просто Синди.

Ей не хочется быть просто Синди. Она хочет быть особенной, единственной.

— Спасибо за урок.

— Не за что. — Он улыбнулся, Синди облегченно вздохнула.

Отношения мужчин и женщин всегда озадачивали ее. Только в фильмах она все понимала, особенно если за кадром звучала музыка, которая давала ей ключ к разгадке. Синди решила узнать насчет следующего урока.

— Будем еще танцевать?

— Только не сегодня, — он кивнул на стойло, которое, как ей показалось, уже было чистым. — Мне еще многое нужно сделать.

— Тогда в другой раз.

— Ну да.

Синди нежно улыбнулась ему, повернулась и пошла к воротам.

Дойдя до них, она почувствовала на себе взгляд Блейка. Синди обернулась через плечо, сгорая от любопытства. Их взгляды тут же встретились. Потом он отвернулся. Но Синди все же успела заметить в его взгляде интерес. Неужели ей удалось привлечь его внимание?

Ремонтируя забор в корале, Блейк уронил отвертку и от души выругался. После танца он никак не мог сосредоточиться на деле.

Знает ли Синди, что их короткий танец перевернул все с ног на голову? Сам Блейк это отлично понимает. А она понимает, что с ним делает?

Вряд ли. Синди — слишком невинна, слишком неопытна. Ведь она попросила еще об одном уроке. А он, как подросток, страдающий от игры гормонов, согласился.

Глупое положение. Что будет, если он еще раз обнимет ее под любовный шепот музыки? Блейк сомневался, что сможет еще раз совладать с эмоциями.

И зачем он решил пожить у них до родео?

— Ленч готов, — позвала его с крыльца Синди.

Он кивнул, не отрываясь от работы.

Если бы он не был так голоден, то вообще не пошел бы есть. А теперь придется пойти, но он не станет там засиживаться.

Через десять минут Блейк сидел за кухонным столом с Таком и Синди, пытаясь сосредоточиться на миске с консервированными чилийскими бобами и сэндвичах с сыром. Еда была простой, но сытной.

— Между прочим, — обратился Так к Блейку, — когда ты был на южном выгоне, звонила твоя мать. Она просила тебя перезвонить.

Блейк только молча кивнул, не поддержав беседу.

Он ждал, что мама позвонит. Наверно, она подыскала себе новый дом. Блейк обещал ей помочь с платежом и подписать документы. Ей не слишком требовалась финансовая помощь, но теперь, когда ей уже почти пятьдесят, она решила, что стоит наладить более близкие отношения с сыном.

Жаль, что ей не хотелось этого, когда он так нуждался в ее поддержке.

Пару лет назад миссис Такер даже перестала пить. Это была серьезная проблема, которую она скрывала от всех, кроме него. Мать стала еженедельно ходить в церковь и рассуждать о таких вещах, как всепрощение и восстановление разорванных семейных отношений.

Вот дьявол. По его мнению, их отношения стали отличными. Он предложил купить ей дом. Разве это не доказывает, что он простил ее за все те гадости, которые она говорила ему, когда была пьяная? «Ты всегда был сыном своего отца. Не моим. Ты — вылитый отец», — звучало у него в душе…

Голос Синди прервал эти тягостные размышления.

— Я звонила ветеринару, дедушка. Годовалый жеребенок запутался в старой колючей проволоке около ручья и сильно поранился. Я, как могла, обработала раны, но, думаю, нужно, чтобы доктор Доббинс взглянул сам.

— Как считаешь нужным, так и делай, — кивнул Так. — Проволоку убрали?

— Да. Но выгоны для лошадей необходимо тщательно осмотреть.

Блейк молча ел. Его беспокоило, что на ранчо слишком много дел для одинокого старика с внучкой. Им нужно нанять помощника. Хотя, похоже, Синди и сама со всем справляется.

Она — прирожденная лошадница. И, кажется, стала Таку хорошей помощницей.

Когда Синди была еще ребенком, она всегда, приходя из школы, забрасывала учебники и отправлялась к лошадям, чтобы помочь деду. Блейк подозревал, что из-за такого образа жизни она многого была лишена в детстве. Повезло старику с ней.

После еды Блейк достал из кармана составленный им список дел и протянул старому ковбою со словами:

— Вот, я тут прикинул, что могу сделать на ранчо.

— К чему спешить, это не срочно, — возразил Так, но Блейк уже шел к черному ходу.

— Буду рад оказать услугу. — Блейк снял с крючка свою шляпу. — Вам нужна помощь, а я здесь долго не задержусь.

Потом он открыл заднюю дверь и вышел.

Синди смотрела ему вслед, пытаясь понять, что его беспокоит. Может, он сожалеет о том, что танцевал с ней? Он явно думал о чем-то своем, когда она пришла к нему в конюшню. Рассердился ли он на нее?

— Блейк какой-то тихий сегодня, — вслух произнесла она.