Со вхождением в Политбюро ЦК РКП(б) кандидатом, заметим все же, возросли и амбиции М. И. Калинина. Активная деятельность главы Советского государства «по политической линии» вызывала раздражение у ЦК РКП(б) и двух его институтов: с одной стороны, у Политбюро, с другой – у Секретариата ЦК и лично Н. Н. Крестинского.

В. И. Ленина никак нельзя назвать сторонником китайских церемоний, если необходимость таковых не была особенно веской. Прекрасно помня, из каких соображений он сделал свой нелегкий выбор преемника Я. М. Свердлова по государственной линии, основатель партии сразу расставил все точки над i. В мае 1919 г. Политбюро ЦК РКП(б) предложило М. И. Калинину «не вмешиваться в местные советские и особенно партийные отношения»{101}, причем на заседание, на котором обсуждался вопрос, председатель ВЦИК и член ЦК РКП(б) не был удостоен приглашения{102}, что не могло не быть для самолюбия М. И. Калинина, если не оскорбительно, то уж во всяком случае крайне болезненно.

Оргбюро ЦК РКП(б) для начала попробовало решить вопрос, что называется, полюбовно: 14 июля 1919 г. на заседании в составе цекистов А. Г. Белобородова, Л. П. Серебрякова, Н. Н. Крестинского, Е. Д. Стасовой, И. Т. Смилги и Ф. Э. Дзержинского (на заседании также присутствовали от аппарата ЦК технический секретарь ЦК К. Т. Новгородцева и заведующий отделом Секретариата, видный деятель группы демократического централизма В. Н. Максимовский) по итогам рассмотрения вопроса «О перенесении приемов [В] ЦИК из Кремля» было постановлено: «Предложить Президиуму [В] ЦИК принять срочные меры, [с тем] чтобы приемы в Кремле были прекращены»{103}. Однако всероссийский староста, которого упорно игнорировало высшее партийное руководство, в свою очередь, предпочел не услышать Организационное бюро ЦК РКП(б). 23 июля Оргбюро, уже в отсутствие Н. Н. Крестинского (на заседании из членов ЦК были Е. Д. Стасова, Ф. Э. Дзержинский, А. Г. Белобородов, И. Т. Смилга), воспользовалось докладом коменданта П. Д. Малькова об обеспечении безопасности территории Московского Кремля и постановило «убрать» из Кремля в трехдневный срок «Бюро пропусков [В] ЦИК»{104}. Очевидно, вместе с многочисленными ходатаями. Бюро пропусков глава государства, возможно, и убрал, но демонстративно продолжал принимать челобитчиков. 5 октября 1919 г. Оргбюро вернулось к вопросу и серьезно расширило формулировку, включив в протокол заседания подробное обоснование своей позиции. Н. Н. Крестинский сделал заявление «о том, что в Секретариате ЦК, в Отделе работы в деревне, производится прием посетителей председателем ВЦИК т. Калининым и в его отсутствие т. [В.И.] Невским», которого, хоть он и был заведующим Отделом ЦК по работе в деревне, на заседании Оргбюро по непонятной причине не оказалось. Оргбюро постановило: «Принимая во внимание, что допущение в помещении ЦК массы просителей, ничего общего не имеющих с партией, по вопросам непартийного характера затрудняет текущую работу Секретариата и придает Секретариату нежелательный характер, предложить т. Калинину прекратить приемы в помещении ЦК»{105}. Оргбюро сделало предложение всероссийскому старосте, однако тот от предложения отбоярился. Все попытки Н. Н. Крестинского выдворить из Кремля многочисленных калининских ходоков успехом не увенчались. Проблема, связанная со всеобщей доступностью высшего должностного лица Советского государства, была решена только после принятия 14 февраля 1935 г. постановления сталинского Политбюро ЦК ВКП(б) о выводе с территории Кремля в кратчайшие сроки ряда советских учреждений, среди которых, как мы увидим, были и Приемные ЦИК СССР и ВЦИК[4].

М. И. Калинин в числе многочисленных ходатаев, наполнявших приемную главы Советского государства, принимал и тех, кто приходил по делам арестованных. Известно, что с октября 1919 по 1 января 1920 г. Калинин принял 350 таких ходатаев и столько же заявлений получил представитель ВЧК. Впрочем, шуму было много, а толку мало: как указано в «Справке Канцелярии Председателя ВЦИК т. Калинина о приеме посетителей…», «по делам арестованных ответы получаются слабо и дел законченных – немного»{106}.

В номере «Известий ЦК РКП(б)» за 2 декабря 1919 г., в «Организационном отчете ЦК», содержалась откровенная ложь: декларировалось, что якобы М. И. Калинин, который «проводит большую часть времени вне Москвы», будучи недавно введен в Оргбюро, «внесет» в этот орган «наибольшую свою связанность с местами и знакомство как с местными работниками, так и с постановкой там работы»{107}. Н. Н. Крестинский, при непосредственном участии которого составлялся отчет, прекрасно знал, что к настоящей работе в Оргбюро он М. И. Калинина не подпустит, да всероссийский староста и сам не станет претендовать на рутинную организационно-кадровую работу, к которой он явно не имел ни малейшей склонности.

Когда в начале декабря 1919 г. на Восьмой всероссийской конференции РКП(б) руководитель аппарата ЦК, исходя из тактических соображений, поставил деятельность раздражавшего его М. И. Калинина в заслугу Президиуму ВЦИК, председатель Московского губернского исполнительного комитета Т. В. Сапронов с сарказмом заметил: «Крестинский говорил, что ВЦИК все-таки кое-что (курсив наш. – С.В.) делает: например, т. Калинин много разъезжает по губерниям (как это заявление соотносится со словами в “Организационном отчете ЦК” о введении постоянно якобы находившегося в столице Калинина в Оргбюро? – С.В.), но едва ли нужно сохранять Президиум ВЦИК с председателем, разъезжающим по губерниям»{108}. В целом, несмотря на рост амбиций, глава Советского государства жил своей, особой жизнью, далекой от властных инициатив членов Президиума ВЦИК.