— Батя, постой, совсем забыл спросить. Затапливать мне печку в моем кунге, как обговаривали на прошлой стоянке? Или может, ну ее, я поставил ресивер и подаю с УРАЛа электричество в будку, на полукиловаттный обогреватель. Сейчас залезал в кунг, температура там вполне приличная — плюс десять градусов.

Я повернулся к нему и ответил:

— Да нет, рано еще затапливать, неизвестно, когда найдем заправку и встанем на стоянку. Когда встанем, тогда и затопим. В случае чего, опять придется отогреваться в женском кунге. Так, что правильно ты все делаешь. А, что тогда договаривались, не экономить солярку для печки, так, что не скажешь, когда сидишь в такой тесноте. А сейчас сам видишь, какой простор, да и отдохнули качественно, поэтому опять пора подумать об экономии.

Я засмеялся, а потом продолжил:

— Да к тому же, дружище, после того как ты напомнил, что у нас есть ресиверы. Что через них можно подключить: и обогреватель в кунге и дополнительные прожектора на идущем впереди УРАЛе, потребность заранее топить печку, по моемому отпала. Сам же сказал, что в кунге сейчас тепло.

В этот момент, открылась водительская дверь ГАЗона и высунувшийся Сергей, громко крикнул:

— Батя, ну скоро ты? Сейчас уже народ тронется. Саша вон уже копытом бьет!

Я махнул рукой Коле, и чтобы перебить звук двигателя нашего вездехода, тоже крикнул:

— Все, Мастер, пока! До следующей остановки! Дай Бог, чтобы она случилась у заправки, полной дизтоплива.

После чего я открыл дверь вездехода и с наслаждением уселся в пассажирское кресло. Как только я устроился, Сергей уменьшил обороты двигателя — стало гораздо тише. Я, повернувшись к нему, спросил:

— Ты что газуешь, Малой, топливо не экономишь? С людьми опять же не даешь побеседовать? Тебе, что не терпится порулить? Может быть, ты фанатеешь от управления вездеходом? Так давай, я тебе с большим удовольствием уступлю свою смену. Сам хоть от души отосплюсь.

Сосредоточенно наблюдая в ветровое стекло, как Коля поднимается в кабину УРАЛа, он ответил:

— Да, ладно, Батя, не злись, тебя бы на мое место. Наш спецназ, за последние пять минут, уже несколько раз по рации вызывал. Все узнают — все ли готовы к движению. А Флюр так, вообще психует — говорит, что спать может только при движении, когда качает. Привык, видите ли, в детстве в люльке засыпать. Когда узнал, что тебя еще нет в кабине, кричать начал, гадина, — что мы его сна лишаем!

К моменту окончания его рулады, Николай сел в кабину, дождавшись этого, Сергей взял рацию и сообщил на первый вездеход:

— Алло, Кот, все на месте, все готовы! Можно трогаться.

После чего переключил рацию на прием. Оттуда практически сразу, раздался голос Саши:

— Малой, тебя понял, начинаю движение.

Потом, рацию взял Флюр, плаксивым голосом он продолжил:

— Батя, что же ты нарушаешь наш режим. Мы же привыкли, десять минут померзнуть, потом четыре часа поспать. А тут на целых семь минут, мне придется уменьшить сон. А ты знаешь, что за семь минут, ракеты на орбиты взлетают. А какой сон я упустил за эти семь минут, вай–вай–вай! Где я спрашиваю — наш режим, где забота о личном составе?

Не выдержав, я засмеялся, потом взяв рацию, ответил:

— Где, где — в Караганде! Я тут по своему Швейцарскому хронометру, засек — базаришь ты уже пять минут. То есть ты сам себя уже лишил сна на целых пять минут, кроме этого, ты и меня, его лишил и уже не на пять, а минимум на пятнадцать минут. Потому, что возраст у меня уже не детский, это ты можешь сразу уснуть, а мне надо подготовиться и успокоится минут десять. Так что, Хан, уймись, ты жестоко мне за нарушение регламента отомстил. Теперь–то отстань, дай поспать спокойно!

Динамик рации донес, хриплый смех Флюра и тонкий Вики, после чего он сказал:

— Ладно, Батя, один — ноль в твою пользу! Спокойного дня тебе!

Когда мы тронулись, спать мне совершенно не хотелось, я достал большой термос с чаем и несколько бутербродов, и мы с Сергеем устроили, прямо во время движения, небольшой перекус. После чего я достал ноутбук и до начала своей смены, все анализировал, как нам действовать и какой лучше выбрать маршрут. Чтобы наверняка добраться до Апшеронского полуострова, хотя бы с небольшим запасом топлива. По всему выходило, что единственный вариант, был тот, который предложил Саша. По моим расчетам выходило, что безболезненно мы можем отапливать наши кунги, только девять суток. После этого срока, мы уже залезаем в запас солярки предназначенной для движения. Так, что получалось, что нам можно останавливаться на длительную стоянку, только один раз. Остальные дни оставить на отдых, на льду моря и время для поиска топлива в Баку. Итак, у нас была только одна попытка, откопать топливо на заправке. Я вздохнул и произнес:

— Пан, или пропал!

Сергей, непонимающе посмотрел на меня и спросил:

— Батя, ты что, сказился?

Я, сосредоточенно разглядывая, проплывающую снежную бесконечную равнину, продолжил:

— Да нет, Серега, просто жизнь нам не оставляет, никакого выбора — только вперед. И идем мы туда, постоянно на грани фола, без всякого права на ошибку. И если начнем размазывать сопли, рассуждать о судьбах человечества, жалеть себя — то дорога нам одна, уже наезженная другими в тартарары.

После этого я замолчал, а Сергей задумался. Так молча, мы и ехали до остановки на пересмену. На этот раз стояли мы совершенно недолго, все успели только выскочить, оправиться и Саша объявил о начале движения.

Когда после улицы я залез в теплую кабину, Сергей уже дремал на пассажирском месте. Даже не пытаясь его потревожить, я потихоньку тронулся за ТТМом Валеры и Наташи. Во время движения, я периодически посматривал на экран системы "Глонасс". Она прекрасно показывала днем наше местонахождение, но под вечер навигатор, перестал ловить сигналы со спутников. Правда, по этому поводу, никаких панических сигналов с первого вездехода не поступало. Я тоже не стал тревожить рацию, в конце концов, впереди едут профессионалы, они смогут ориентироваться и по компасу. Все равно я сделать и помочь ничем не смогу, а что–то выспрашивать по рации только отвлекать ребят. В очередной раз я подумал, что мы все–таки не зря именно Сашу и Флюра, выбрали ехать первыми и прокладывать путь для остальных. Пожалуй, из всех нас, только они могли выдержать это напряжение и крайне тяжелые условия езды из–за этого однообразия, монотонности и отсутствия значимых ориентиров.

Когда подошло время очередной остановки для пересменки, я с большим облегчением растолкал Сергея и вылез из вездехода на улицу. На этот раз я остановился рядом с кабиной ТТМа, в большей степени из–за того, чтобы дать возможность Сергею подольше пообщаться со своей женой, едущей сменным водителем в этом вездеходе. На короткой прошлой остановке, он успел только на несколько минут выйти на улицу оправиться, перед тем как мы сразу тронулись дальше. Сейчас я увидел как он, опять выйдя на улицу, с гиканьем, растер, свою заспанную физиономию, холодным снегом, а потом быстро, заскочил в кабину ТТМа. Ко мне в это время подошел Валера. Вид у него был какой–то утомленный, а глаза воспаленные, красные. Я его спросил: