Дмитриевна, – сразу начал эксперт, – характер повреждений на обоих трупах совпадает. Перерезана правая сонная артерия, острым предметом, предположительно – медицинским скальпелем.

– Почему – скальпелем?

– Разрезы очень тонкие, уверенные. Сдается мне, что убийца ваш имеет отношение к медицине – рука поставлена.

– Почему тогда крови вокруг тел не было? Ведь из сонной артерии хлещет будь здоров, это кто угодно знает.

– Скорее всего, их убивали не там, где нашли, иначе – вы правы – крови вокруг было бы много, а мы не нашли даже следов. И на обоих телах следов крови нет. Только резаные раны – чистый ровный край. Такое впечатление, что убийца дожидался, пока кровотечение прекратится, приводил тела в порядок и вывозил туда, где их потом находили, – Зайченко вздохнул. – Это ж какая скотина такое делает-то… Отчет я тебе через час пришлю.

– Спасибо.

Каргополова положила трубку и выразительно посмотрела на Двигунова:

– А вот вам еще задачка. Оба потерпевших убиты предположительно скальпелем и, скорее всего, не там, где их нашли. Значит…

– Ничего не значит. Если вы имеете в виду, что где-то поблизости от места обнаружения тел есть помещение, в котором потерпевших убивали, так напомню – это разные концы города.

– И это не мешает предполагаемому убийце, например, снимать квартиру поблизости.

– Специально для того, чтобы кого-то прирезать? А не сложновато?

– Смотря какой мотив…

– Да ну… кто станет заморачиваться съемом квартиры? Ее же потом убрать нужно – не думали? – Двигунов выразительно постучал по лбу согнутым пальцем. – Не оставит же он хату в крови, правильно? Надо отмывать. А отмыть такое количество крови даже от кафеля – ну, прикиньте просто…

– А я бы все равно в эту сторону покопала, – настаивала Полина, и Двигунов окончательно разозлился:

– Ну, еще бы! Это же не вам по квартирным агентствам бегать! А ведь есть еще и те, кто сдают в обход, без посредников. Мне трех жизней не хватит.

– Почему вы все время со мной пререкаетесь, а? Вадим Григорьевич, мне порой кажется, что у вас ко мне личная неприязнь.

– А мне порой кажется, Полина Дмитриевна, что вы совершенно не представляете себе работу оперативника! У меня дел – куча, а вы постоянно хотите, чтобы я занимался только вашими.

– Я хочу, чтобы вы свою работу выполняли, только и всего.

Двигунов надулся и стал похож на взъерошенного воробья – казалось, даже волосы над чуть заметной плешью на затылке топорщились недовольно.

– Вадим Григорьевич, мы так и будем спорить по любому вопросу? – устало спросила Полина, усаживаясь за стол и открывая папку с отчетами. – Может, все-таки объявим перемирие, а? Начальство и так недовольно, сами ведь понимаете – любой намек на появление маньяка приводит к непредсказуемым последствиям, сейчас еще и журналисты раздуют…

Двигунов тяжело вздохнул:

– Лично мне уже влетело – мол, раскрывать надо быстрее, чтобы не давать повода газетчикам всяким. А то, что могут еще люди погибнуть – ну, это второй момент. Главное, чтобы мундиры не забрызгало. А что там Зайченко про медика-то говорил, я не расслышал толком?

– Про медика… да, про медика! – оживилась Полина, вспомнив слова эксперта. – Возможно, тот, кого мы ищем, имеет отношение к медицине – надрез точный, такой, чтобы только перерезать сонную артерию, а не распахать всю шею, например. Нанесен спокойно, без дрожи в руке и со знанием анатомии.

– Не полегчало. Снимающий разные квартиры медик, любящий генеральные уборки и играющий в кубики, – систематизировал полученную информацию оперативник. – По описанию – полный псих. Может, нам специалиста какого-то подключить? Из тех, кто в таких психозах лучше нашего понимает, а?

– Психолога?

– Вы бы со своим начальством на эту тему поговорили. Думаю, подобного рода помощь нам бы пригодилась – хоть понять, что там в голове делается, тогда можно и план какой-то разрабатывать, – Двигунов поднялся, поправил свитер и взял со стола свой потрепанный блокнот с заметками. – Я тогда поеду пока в Каляево, попробую там поискать в агентствах, не снимал ли кто квартиру посуточно за день или два до убийства. На связи.

Он вышел, а Полина с удовлетворением подумала, что при всей ершистости и упрямстве Двигунов иной раз слышит ее версии и выполняет то, что должен. Да, процесс общения с ним ей никак не удается выстроить, она никак не может нащупать подход к оперативнику, но, в конце-то концов, главное, чтобы дело делалось, а уж как оно там в процессе – начальству без разницы.

Журналист

Борис не любил маленькие провинциальные городки. Он не мог объяснить, почему это происходит, но всякий раз, выезжая из столицы, Нифонтов чувствовал себя неуютно, словно оказывался совершенно голым на площади. Ему казалось, что в таких маленьких городках все как на ладони, ни от кого ничего не скроешь, каждый человек на виду и словно находится в рентгеновском аппарате. Это ощущение вызывало у Бориса панические атаки, в чем он, конечно, никому и никогда не признавался.

Как назло, в последнее время ему все чаще приходилось выезжать именно в такие вот места, где пространство, казалось, давило и сжимало, заставляя съеживаться.

«Я как Алиса у Кэрролла – выпил из пузырька, не прочитав этикетку, и стал большим, а как теперь вернуть все обратно, не знаю, – думал Борис, шагая по улице в направлении городской прокуратуры. – И мне срочно нужен другой пузырек с волшебным зельем, чтобы вернуться в прежнюю форму».

В прокуратуру его не пустили. Стоявшая у рамки девица в погонах сержанта уперлась и не отреагировала на обаятельную улыбку:

– Если вам не назначено, то нечего тут делать.

– Но поймите же – у меня редакционное задание, мне нужен материал.

– Запишитесь на прием, – металлическим голосом отчеканила девица.

– Девушка, милая, да у меня сроки горят, понимаете? – Нифонтов внутри уже закипел, но старался держать себя в руках.

– Понимаю. И даже сочувствую. Но помочь ничем не могу – порядок.

Поняв, что ничего не добьется, Борис счел за благо отступить.

– Но хоть скажите, как узнать, кто ведет дело о двух убийствах?

– Тут все ведут дела и о двух, и о трех убийствах, – отрезала девица, и Нифонтову ничего не оставалось, как выйти из здания прокуратуры и позвонить своему главреду.

Ник Ник недовольно спросил:

– Ты что – сам разучился? Непременно я должен начальству позвонить?

– А вы думали, что они мне тут красную дорожку раскатают? Понятно ведь – прессу не жалуют, а в таких делах особенно. Так позвоните?

– Да, сейчас, – недовольно отозвался главред и бросил трубку.

Борис посмотрел на часы, вынул сигареты и зажигалку, закурил и приготовился ждать.

Обычно подобные ситуации разрешались минут за десять –