пароход, виднелось несколько небольших парусов — рыбацкий промысел тут был довольно популярным приработком. Со склона Арбаики — хребта, который местные звали, конечно, Арабикой, пытался сверкать куполами, лишенными позолоты, древний монастырь. На вершине Анакопийской горы можно было увидеть остатки древней цитадели. Прямо над нашим трассой, по которой колесил наш автобус, пролетали вагонетки канатной дороги — почти пустые в связи с тем, что курортный сезон подошел к концу и туристы разъехались восвояси.

— Ах! — сказала Тася.

Вид действительно впечатлял. Нет, моя северяночка уже купалась в теплых морях: "Артек", спортивные сборы и всё такое прочее, но в Апсару прибыла впервые, и потому имела полное право восторгаться и ахать. Белозор, впрочем, тоже тут никогда не бывал, он до моего появления вообще мало где бывал, и являлся потрясающим домоседом: уезжал из Дубровицы только на учебу, в армию и в Москву — в архив. Но кто его теперь спрашивал? Тело есть биоробот, управляемый привидением. Это привидение теперь я, так что я и решаю!

— На Гераклею кто едет? — трубным гласом вопросил водитель.

— Мы! — очнулся я и попросил, невольно копируя местную манеру: — На "Белой Руси" остановку сделайте?

— Сделаем! — откликнулся водитель.

— Ы-ы-ы-ть на "Самшы-ы-ы-ытовой роще" тоже! — прорычал из-под задних сидений рыжий дядечка, у которого только что закончился последний пакетик.

* * *

На этапе регистрации я потерялся. Это был какой-то бюрократический ад, так что мне ничего не оставалось, как усадить детей на лавочку и играть с ними в "ладушки" по очереди, предоставив разбираться с бумагами, путевками и санаторными картами человеку куда более практичному, а именно: Таисии Александровне Морозовой. Она отправилась оформлять документы на себя и девочек, а я уже потом, по ее следам должен был добиться правды и заселения.

Погода откровенно радовала: очень приятные плюс двадцать после промозглых минских пятнадцати градусов, солнышко, проглядывающее через облачка, эвкалиптовые и хвойные запахи, морской бриз…

— Гея, а циво мама идёт с тем кьясивым дядей? — спросила Ася, отвлекаясь от "ладушек".

— С каким еще… Та-а-а-ак! — во мне вскипела лютая ярость: очень близко к Таисии шествовал ни кто иной как Эрнест, что-то самозабвенно вещая и помахивая своей кожаной курткой, под которой обнаружился мускулистый торс, затянутый в красную тенниску.

— Герман, дорогой! — он ринулся мне на встречу, как будто увидел лучшего друга, гад такой. — Как хорошо что я перехватил Тасеньку до того, как она подала документы! Я всё устроил: вы будете жить со мной, а девочки — по соседству, все вместе — на седьмом этаже! Я пробил им двухкомнатный номер, удобства внутри! У вас и так бронь была, но я договорился, всё будет просто чудесно!

"Тасенька" и бесконечное "я, я, я" и восторженный тон — это заставляло скрипеть зубами. Ну вот с души меня от него воротило, всё нутро подсказывало — мутный он, очень мутный! Ехал плацкартом, шмотки — как у мажора, с милицией договорился, тут договорился… С другой стороны — Тася смотрела умоляюще: кому не охота пожить в двухкомнатном номере и чтобы душ-туалет не на этаже, а свои собственные? Я вообще не знал что в советское время такие условия были!

— Решено? Решено! Мы сейчас девочкам поможем с вещами, а потом побегаем оформимся! — искрометный Эрнест не унимался.

То ли ему что-то от меня было надо, то ли он и вправд так сильно благодарен… Видя мои колебания, Таисия подошла ко мне, встала на цыпочки и жарко прошептала в самое ухо:

— Соглашайся. А то подселят меня с девочками к тетке с химзавивкой, в четырехместный, а тебя — к пьющим историкам из Могилева!

Я не хотел к пьющим историкам из Могилёва — с этой братией шутки плохи, и хотел, чтобы девочки жили в комфорте. Ну и двухкомнатный номер предполагал некую степень свободы для нас с Тасей, а это был оч-ч-чень серьезный аргумент, а потому — пришлось натягивать на лицо резиновую улыбку и говорить Эрнесту:

— Что ж, Эрнест, вы меня очень обяжете… — всё-таки стоило признавать своё бессилие в местной специфике.

"Достать" и "договориться" — этого я не умел и в будущем, добиваясь всего кротом и потом, а уж тут и подавно…

— Вот и славно!

* * *

Что и говорить — с помощью Эрнеста всё получилось чуть ли не моментально. Номер у девчат оказался шикарный — семейный, наверное, для каких-то партийных бонз — с большой кроватью в одной комнате и двумя поменьше, детскими — во второй. Душ, совмещенный с туалетом, тоже выглядел вполне цивильно, интерьер — вполне ничего, эдакий ретро-полулюкс с непременной репродукцией "Утро в сосновом лесу" на стене.

Хитрый Эрнест, видимо, понял, что я больше времени буду проводить с Таисией, потому и заманивал меня в соседи: номер был двухместный, с дополнительным диваном — раздолье!

— Красота? — спросил Эрнест обводя руками эти хоромы. — Красота. Давай на "ты"?

— Ну, давай на ты, — кивнул я, пытаясь сжимать челюсти не слишком сильно.

— Ладно, Гера, располагайся, кидай вещи — я в душ, освежиться, и пойдем в столовую — для нас накроют, обед два часа назад был, но нам теперь что — голодать?

Он не стесняясь скинул с себя одежду — до самых трусов-боксеров, швыряя всё на кровать. Туда же полетело и пресловутое портмоне. Оглядев своё спортивное туловище в зеркале, Эрнест улыбнулся отражению, подхватил одно из казенных полотенец и скрылся в санузле, откуда скоро послышался шум воды.

Я занял один из свободных шкафов и принялся раскладывать вещи, время от времени поглядывая в сторону коричневого, глянцевого кожаного портмоне — большого, на половину листа а4. Этот то ли планшет, то ли бумажник даже не был закрыт на кнопку или молнию! У меня внутри прям свербело: хотелось посмотреть, что там такое внутри хранил этот подозрительный парень.

А, черт с ним — пока душ работает он точно не выберется! Я дал волю любопытству и ринулся к кровати Эрнеста, ухватил портмоне и раскрыл его.

— Листья дубовые падают с ясеня, — вырвалось у меня. — Вот нихера себе так нихера себе!

Всё было очень просто и одновременно страшно: в бумажнике лежали деньги. Катастрофически много денег!

Глава 5, в которой девочки отдыхают, а Эрнест что-то мутит

— Понедельник, — читал вслух пухлый мальчик лет девяти, вазюкая пальцем по листку с меню, вывешенному у входа в столовую. — Хлеб белый, хлеб ржаной, сахар к чаю на завтрак и ужин, масло сливочное на завтрак и ужин. Завтрак, закуски: ветчина, яйцо в смятку, творог со сметаной, икра овощная