Блюда на вынос — на первый взгляд мысль неоригинальная. Во многих ресторанах готовят на заказ, с доставкой на дом, но сейчас речь совсем о другом. Опять-таки меня вдохновил Венсан, принесший мне охапку увядших цветов. Нет, я и не думаю подсовывать тухлятину людям, что устраивают вечеринку или собираются на пикник. Я думаю о том, чтобы продукты не портились. Торговать навынос я буду не каждый день — лишь в тех случаях, когда наварю и нажарю слишком много. Я буду обеспечивать не застолья на сто пятьдесят человек, я буду выручать людей, которым некогда или лень, у которых все валится из рук. Я сразу предупрежу, что продаю остатки и наименее удачные блюда, зато очень дешево, уверена, это их не смутит. Новость быстро облетит квартал. Жители окрестных домов поймут, что «У меня» нечто вроде лотереи. Иногда — удача! Вам достался роскошный кусок вырезки, запеченный в тесте, под соусом из сморчков. Хватит на четверых. А иногда: извините! В ресторане аншлаг, ничего не осталось, но если у вас есть минутка, я продиктую один рецепт, простенький, вы справитесь шутя. Самым симпатичным и верным, тем, кто сами приходят и друзей приводят, я приготовлю сюрпризы, ошеломляющие, невероятные и неожиданные. Праздничные пиры и подарки ко дню рождения. Как же полюбит меня весь квартал! Полюбит до невозможности. Я буду купаться в лучах славы и обожания. Все станут говорить: «Что бы мы делали без тебя?» И матери семейств, и юные парочки, что остались без гроша. Я расцвету. Почувствую себя нужной. Стану собой. Изменю мир вокруг. Наполню его добротой. Сделаю его наконец-то пригодным для жизни!

Я открываю бутылку бордо. Мы выпили всего… Сколько бокалов мы с Шарлем выпили?.. Или бутылок? Не помню, но дома мне захотелось добавить. Для храбрости, чтобы броситься очертя голову в схватку со вторым списком, длинным и сложным, ведь работая над ним, я решу задачи, поставленные в первом.

Я открыла чистую страницу и написала заглавие: «План действий». Подумала, что не буду выстраивать дела по порядку. Запишу как попало. Свалю в одну кучу. Дав простор мыслям, фиксирую самые важные: нужно сходить в мэрию и выяснить, сколько стоят обеды в школьных столовых. Познакомиться со всеми нянями по соседству (этот пункт я сразу же вычеркнула: няни — мои враги по определению, поскольку в их глазах я — коварная конкурентка без стыда и совести). Составить меню из любимых детских лакомств. Подсчитать, во что обойдется их приготовление, и придумать, как максимально снизить цену. Закупить побольше небьющейся посуды. Ни в коем случае не менять оформления, никаких игрушек, игрушки — сплошная безвкусица, и яркие и блеклые, и пластмассовые и деревянные, последние к тому же удручают, утомляют и даже пугают малышей. Поощрить чем-нибудь и взрослых, которые придут с детьми. Чем? Отдельным меню? Нет, пусть лучше вспомнят детство. А захотят поесть всерьез — милости просим! Заказывайте вечером столик или приходите за остатками. Еще нанять помощников: официанта и повариху или, наоборот, официантку и повара. Самое главное, его и ее. Зачем мне он и она? По-моему, так будет меньше ссор. Купить подушек, чтобы дети сидели повыше. Купить вафельницу. А фритюрница нужна? И фритюрницу. И для выпечки блинов что-нибудь. Вот если бы «У меня» был камин! Развести в нем огонь и приготовить жаркое: телячьи отбивные, свинину, куриные грудки! Я оглядела стены и потолок в поисках отдушины для дымовой трубы. Нелепый лепной карниз приковал мой взгляд, я не заметила стула у себя на пути, зацепилась ногой за его ножку, шлепнулась плашмя на кафельный пол и, хоть и пыталась прикрыть лицо руками, рассадила нос и губу о металлический угол стола.

Некоторое время я валялась, как футболист на поле, с гримасой невыносимой боли, как футболист на поле, обхватила голову руками и подтянула колени к животу — футболисты тоже это умеют, вот только непонятно, зачем я так старалась, ведь «У меня» ни одного судьи. И штрафной заслужила я сама. Оказывается, я соскучилась по добрым старым временам супружества, когда причиной всех бед был муж, жестокий нехороший человек, несправедливо притеснявший меня. Как приятно прошипеть: «Чтоб ты сдох!» Глядишь, и на душе полегчало. Пожалуй, разозлюсь-ка я на Шарля, ведь это он меня напоил. Встать мне никак не удавалось, все плясало перед глазами, стены накренились, будто я внутри карточного домика, который сейчас рассыплется, столы разбегались от меня, как огромные тараканы, а стулья подползали, как мрачные жуки, и угрожающе шевелили ножками-рогами у меня над головой. Тут до меня дошло: я пьяна и не соображаю, что пьяна.

Я с трудом вскарабкалась на диванчик и уставилась на мятые бумажки, исписанные великолепным почерком профессиональной мошенницы. Изящные завитушки, летучие вертикальные линии, четкие знаки препинания, идеально ровная строка, легкий наклон вправо — свидетельство добродушия и рассудительности. Изысканный благородный рисунок, текст набегает на страницу волна за волной. Мой каллиграфический почерк обманет кого угодно, он причина всех моих успехов и удач. Взглянув на него, знатоки утверждали, будто у меня все задатки лидера: уверенность в себе, надежность, предприимчивость. Предрекали блестящую будущность в психологии или психиатрии, допускали, что я легко освою профессию педагога или инженера. Даже я сама, глядя на свои записи, тешусь иллюзией собственных безграничных возможностей. И верю каждому написанному слову. Нос и губа кровоточили: капли крови из носа расплывались алыми маками, из губы — мелкими цветочками звездчатки. Несмотря ни на что, я твердо решила осуществить задуманное и беспрекословно следовать всем советам, что надиктовал мне излишек спиртного.

Прежде чем рухнуть на диван и забыться, я добавила во второй список: «Разыскать господина Шлимана».

Меня разбудил не то шорох, не то скрежет. Я мгновенно вскочила. Под железную штору подсунули почту. Сначала показались уголки конвертов, потом их словно втянуло внутрь, и по полу рассыпался белый бумажный ворох, сквозняк подхватил его и понес к дивану. Одинаковые конверты с прозрачным окошком. «Вот чем отличается конверт от ванной», — подумала я спросонья. Окно в ванной — благо, окно на конверте — дурной знак. Удивительно, сколько писем я получила с тех пор, как открыла ресторан. Хотя их нельзя назвать письмами. Люди мне не пишут. Не шлют вестей. Мне нужно привыкнуть к казенной корреспонденции, не удивляться, не ждать, что с листка бумаги на меня глянет душа, не важно, родственная или нет. Что письмо спросит: «Как поживаешь?» И сообщит: «У меня все хорошо. Дети здоровы. Муж устроился на работу. Теперь есть время почитать. И еще я учусь шить у потрясающей портнихи». Или наоборот: «Не знаю, что делать. Вся извелась. Я словно в тюрьме. Каждый день собираюсь уйти из дома». Рассказы о себе, расспросы о тебе. Чья это переписка все приходит мне на ум? Мадам де Сталь или мадам де Севинье? Ах да, письма Розы Люксембург (их я ни с кем не спутаю, ее переписка с Лео Иогихесом есть в моей передвижной библиотеке среди тридцати трех книг, не провалившихся в черную дыру злополучной амнезии). Пришлось подняться и собрать каждодневный сорный урожай. Мы имеем на сегодня два извещения о просроченных платежах с приложенным расчетом законных штрафных процентов; квитанцию принудительных отчислений в пенсионный фонд, не внушающий доверия; предложение бесплатной месячной подписки на информационный бюллетень и выписку из моего текущего счета в банке. Я положила рядом грозные требования об оплате и красноречивые свидетельства того, что я абсолютно неплатежеспособна. Мне захотелось им предложить: «Договоритесь между собой». Уладьте все сами. Безденежье и долги, кто кого переспорит? Вы здесь рядышком на столе. Пускай долги уступят. Пустой банковский счет их переубедит. Я бессильна вас примирить. Мне остается одно: грустить, что не пришло ни одного человеческого письма, что мне прислали только цифры, цифры, цифры. Из духа противоречия я взяла с полки переписку Розы Люксембург. Пусть хоть она пошлет мне весточку. В утешение. Открыла наугад, попалась двести семьдесят седьмая страница. Я прочла: «Больше всего мне понравились твои слова о том, что мы еще молоды, что мы еще поселимся вместе и будем счастливы. Любовь моя, золотко, если бы ты сдержал обещание! Представляешь, у нас есть собственная небольшая квартира, обставленная, как нам нравится, наша библиотека. Можно спокойно работать изо дня в день. Гулять вдвоем, иногда ходить в оперу, приглашать к обеду самых близких друзей. Летом уезжать на целый месяц в деревню, без работы, на отдых!.. (А что, если у нас будет малыш, совсем крошечный? Неужели нельзя? Неужели не будет?)»