– Значит, мы имеем дело с настоящей капиталисткой.

– Формально так. Но компанией Кузнецова не управляет, а все ее акции сейчас заложены под крупный кредит.

– Как она оказалась в аэропорту?

– Прилетела из Цюриха. Последние три года Дина Кузнецова учится в Швейцарии в частной школе. По матери она татарка.

– Что ее связывает с террористами? Религиозный фанатизм?

– Не думаю, Олег Александрович. Вы видели, как она одета?

– Богатую барышню могли запугать. Возможно, у нее выманивают деньги на «священную войну» с иноверцами.

– Это первое о чем я подумал и проверил ее расходы. У Дины Кузнецовой счета в московском банке. На основании закона о противодействии терроризму я получил выписки по ее счетам за последний год.

– Что-нибудь подозрительное?

– Ничего. Оплата учебы, покупок, проживания, лечения.

– А наличные? Она снимала крупные суммы?

– Нет. Девушка современная. Пользуется карточками и электронными переводами.

– Круг знакомств установил?

– Вот тут странности. Судя по социальной сети, она активно общается с единственным другом Михаилом Давыдовым.

– Кто он?

– Директор по информационным технологиям «Бригантины», проживает в Москве. Давыдов на двадцать лет старше Кузнецовой.

– Расчетливый охотник за богатой невестой?

– Про его личную жизнь мне пока неизвестно, но три года назад Давыдова обвинили в убийстве охранника «Бригантины». Затем переквалифицировали в свидетеля.

– Хороший дружок у юной барышни, узнай о нем побольше. И вот что, поручи нашим технарям проверить почту Кузнецовой. Может, там что найдем.

– Я уже отправил заявку. Но не представляю, как девушка-миллионерша может быть связана с террористами.

– Мозги запудрили или с жиру бесится.

– Олег Александрович, а вдруг Кузнецова случайно оказалась рядом с Ибрагимовым?

– Случайно только прыщи вскакивают, да и то у подростков. Я сто раз прокрутил запись. Кузнецова специально высматривала Ибрагимова и как дикая бросилась на него. Все прошли мимо, а она вцепилась в его руку зубами! При обычных обстоятельствах я счел бы ее сумасшедшей.

– Сумасшедшей, – задумался Бурков. – Кстати, у Кузнецовой большие расходы на швейцарскую клинику с психиатрическим уклоном. Судя по счетам, она лечилась там регулярно.

– Диагноз?

– Неизвестен.

– А надо узнать. Подключи кого-нибудь из журналистов, который сотрудничает с нами. Пусть свяжется со швейцарской клиникой и под благовидным предлогом выяснит про Дину Кузнецову. От чего ее там лечили?

– Сделаю.

– Где она живет, выяснил?

– Элитный комплекс «Шуваловский» на Воробьевых горах рядом с МГУ. Прикажете задержать Кузнецову?

– Не спеши, Юра. Сбрось ее адрес и фотографии мне на почту. Я направлю к ней наших топтунов, пусть присмотрят. А ты тряси таксиста, в методах не стесняйся. Не тот случай, – не скрывал озабоченности полковник.

– Есть новые данные?

– Надир Ибрагимов заговорил. То, что произошло в аэропорту, всего лишь цветочки. Нас ждет нечто гораздо худшее.

– Риск – не обязательно безумство. – Давыдов попытался защитить неведомого биржевого игрока по имени Никас. – Риск – это решительный поступок в условиях неопределенности.

– Безумству храбрых поем мы песню, – усмехнулся Моисеев. – У тебя телефон звонит.

Михаил похлопал по карманам, достал трубку, посмотрел на дисплей. Юля Ника – сокращенное обозначение Юли Никаноровой. На лице Михаила проявилась досада. Только сейчас ему стало ясно, что он никогда не любил разговаривать с Юлей. Ему нравилось ее касаться, обнимать, ласкать, наслаждаться ее податливым телом. И чтобы при этом она молчала.

Михаил нажал кнопку.

– Давыдов, ты где? – сходу потребовала отчета Юля.

– Там, где мне хорошо.

– Я не понимаю. Ты можешь отвечать нормально!

– Я у друга. И мне здесь хорошо.

– Давыдов, ты пьян.

– И что с того?

– Как это что! Ты позвонил Кузнецовой? Позвонил или нет?

Упоминание Дины всколыхнуло в душе Михаила теплое чувство. Странно, но ему всегда было интересно общаться с необычной пугливой девчонкой, вытянувшейся за последний год и превратившейся в стройную привлекательную девушку.

– Молчишь? Значит, не звонил. Я так и думала. Ты слабак, Давыдов, ты сдался, – продолжала наседать Юля. – А надо использовать связи. Нужно выцарапывать свой кусок. Как ты не поймешь, что без должности ты никто!

– Никто?

– У тебя был приличный оклад, кабинет, подчиненные. И ты так просто всё спустишь? Надо идти по головам к своей цели!

– Ты так и делаешь?

– Если жизнь заставит – да! Дай телефон этой девчонки, я сама ей позвоню.

Михаил представил, как нахрапистая Юля будет лебезить перед Диной, а та ответит ей раньше прозвучавшего вопроса, и рассмеялся.

– Ты что ржешь, Давыдов? Я не выйду за тебя замуж, если ты будешь никто!

– Вот и прекрасно.

Михаил полностью отключил телефон. Его поначалу злобный смех обрел беззаботную легкость.

– По какому поводу веселье? – невольно улыбнулся Моисеев.

– И с работы я ушел, и от девушки ушел. И бог с ней! По большому счету, мне нравилось только ее тело. А ей, как оказалось, моя должность.

– А разве этого мало, старик? У вас просто масса взаимных симпатий.

– Не издевайся. Мы живем вместе, а я совсем ее не знаю. Иногда она исчезает, а потом говорит, что ездила в Питер консультироваться на счет пластики носа. Там дешевле. Представляешь, ей не нравится ее горбинка.

– А ты бы хотел, чтобы она увеличила грудь.

– Да ну тебя, Игорь! Она говорит про Питер, а из кошелька вытряхивает евроценты, будто летала заграницу.

– Ты просто ревнуешь.

– Иногда стоит потерять работу, чтобы разобраться, кто рядом с тобой.

– Старик, не будь идеалистом. Ты что, мечтаешь встретить родственную душу?

– А что такое родственная душа? – рывком обернулся к приятелю Давыдов.

– Это когда тебя понимают с полуслова, – серьезно ответил Моисеев. – Или вообще без слов.

Михаил потупился и сжал в ладони отключенный телефон. Он долго молчал.

– В чем дело, старик? – обеспокоился Моисеев.

– Кажется, я уже встретил родственную душу… И потерял.