— Но это же ужасно!

— Я бы сказал, это просто неслыханно!

— Как по-вашему, кто из них — она?

— Вот эта, слева. В светлой норковой шубке.

— А где Чарли Баккет?

— Чарли Баккет? Это, небось, вон тот маленький заморыш рядом с тощим стариком, похожим на скелет. Смотри, да вот же они! Прямо напротив нас!

— Как же он без теплого пальто в такой жуткий холод?

— А я почем знаю? Должно быть, у его родителей нет денег на пальто.

— Боже мой! Но он же совсем замерзнет!

Чарли, который стоял всего в двух шагах от говорившего, крепко сжал руку дедушки Джо, а тот поглядел на мальчика сверху вниз и улыбнулся.

Где-то вдалеке церковные часы начали отбивать десять.

И тут ржавые петли громко заскрипели и огромные железные ворота фабрики стали медленно открываться.

Толпа застыла в молчании. Дети перестали прыгать как ненормальные. Все смотрели на ворота.

— Вот он! — внезапно закричал кто-то. — Это же он!

И это действительно был ОН.

В настежь раскрытых воротах фабрики — совершенно один — стоял сам мистер Уилли Уонка.

Но какого же он был маленького роста!

На нем был фрак из превосходного темно-фиолетового бархата. И темно-зеленые брюки. И жемчужно-серые перчатки.

А на голове красовался черный цилиндр.

В руках мистер Уонка держал изящную тросточку, отделанную золотом. Его подбородок обрамляла аккуратная черная бородка-эспаньолка. А глаза-глаза были невероятно живыми и яркими. Они как будто сияли каким-то волшебным светом и озаряли все лицо радостью и весельем.

И при этом каким же умницей он выглядел! Какими быстрыми и точными были его движения, когда вздергивая голову, он поглядывал по сторонам, и казалось, ничто не могло укрыться от его ярких сверкающих глаз. Порывистостью и быстротой этих движений он походил на белку — старую умную белку из городского парка.

Неожиданно он сделал на снегу что-то вроде забавного подпрыгивающего реверанса, широко раскинул руки и, с улыбкой глядя на пятерых ребятишек, сгрудившихся перед воротами, радостно воскликнул:

— Добро пожаловать, мои маленькие друзья! Милости прошу на мою фабрику!

Его голос был высоким и мелодичным.

— Входите по одному вместе с родителями. Предъявите свой Золотой Билет и скажите, как вас зовут. Ну, кто первый?

Вперед выступил большой толстый мальчик.

— Я — Огастес Глуп, — сказал он.

— Огастес! — воскликнул мистер Уонка, схватив его за руку и с невероятной энергией раскачивая взад-вперед. — Как я рад тебя видеть, мой мальчик! Я восхищен! Очарован! А это твои родители? Как мило, что они тоже пришли! Прошу вас! Вот сюда. Проходите, пожалуйста, в ворота!

Пожалуй, мистер Уонка был возбужден не меньше, чем все остальные.

— Меня зовут Верука Солт, — сказала девочка, вышедшая вперед следом за Огастесом Глупом.

— Моя дорогая Верука! Как ты поживаешь? Так приятно видеть тебя здесь! У тебя очень интересное имя. Я всегда думал, что верука — это такая мозоль, которая вскакивает на пятках, но, должно быть, я ошибался. Как тебе идет эта милая норковая шубка. Господи, что это будет за прекрасный день! Я от души надеюсь, что тебе здесь понравится! Я просто уверен в этом! Не сомневаюсь ни минуты! А это твой папа? Как поживаете, мистер Солт? А это миссис Солт? Чрезвычайно рад познакомиться с вами! Да, ваш билет в полном порядке. Входите, прошу вас!

Затем процедуре проверки билетов и энергического рукопожатия, едва не оставившего их без рук, подверглись Виолетта Борегард и Майк Телик.

И наконец, вперед выступил худенький мальчик и дрожащим от волнения голосом прошептал:

— Чарли Баккет!

— Чарли! — закричал мистер Уонка. — Ну, конечно! Так вот ты какой! Ведь ты нашел билет только вчера, правда? Да-да! Я все прочитал о тебе в сегодняшних газетах. Ты успел как раз вовремя, мой мальчик! Ты не представляешь, как я рад за тебя! А это? Это твой дедушка? Счастлив видеть вас, сэр! Весьма польщен! Безумно рад нашему знакомству! Все идет отлично! Просто замечательно! Теперь все в сборе? Все пятеро? Очень хорошо! Итак, прошу вас следовать за мной. Наша экскурсия начинается! Только старайтесь держаться вместе. Пожалуйста, не отставайте от меня. Крайне не хотелось бы потерять кого-нибудь из вас на этой стадии путешествия. Боже сохрани!

Чарли оглянулся через плечо и увидел, как огромные железные ворота медленно закрываются за ним. Он еще успел заметить, что толпа снаружи по-прежнему бурлила и шумела, а потом клацнул железный засов и весь внешний мир перестал существовать.

— Вот мы и на месте! — кричал мистер Уонка, бодро вышагивая впереди всей компании. — Пожалуйста, в эту красную дверь! Вот так! Здесь внутри так тепло и уютно! Мы должны поддерживать на фабрике высокую температуру, потому что мои рабочие привыкли к чрезвычайно жаркому климату. Они просто не выносят холода! Они бы вымерли все до единого, если бы вышли на улицу в такую погоду. Замерзли бы до смерти!

— Что же это за рабочие такие? — спросил Огастес Глуп.

— Всему свое время, мой мальчик, — с улыбкой ответил мистер Уонка. — Не торопись! Ты все узнаешь в свой черед. Итак, все ли в сборе? Отлично! Не могли бы вы закрыть за собой эту дверь? Благодарю вас!

Чарли увидел, что стоит в начале длинного, неярко освещенного коридора, который уходил вперед, насколько хватало глаз. А ширины он был такой, что вдоль его бледно-розовых стен можно было свободно проехать на автомобиле.

— Как здесь славно и тепло! — прошептал Чарли.

— А какой волшебный запах! — проговорил дедушка Джо, изо всех сил втягивая носом воздух.

Казалось, в этом аромате смешались все самые приятные запахи на свете: запах жареного кофе, запах жженого сахара, запах расплавленного шоколада, запах мяты и фиалки, запах толченого фундука, запах карамели, запах яблок и лимонных корок…

А издалека, откуда-то из самых недр огромной фабрики, доносился приглушенный мощный рев, как будто там, в глубине, с сумасшедшей скоростью вращались колеса какой-то гигантской, чудовищной машины.

— Вот это, дорогие гости, и есть главный коридор, — сказал мистер Уонка, перекрывая своим высоким голосом весь этот шум. — Прошу вас, оставьте свои пальто и шляпы вот на этой вешалке и следуйте за мной. Сюда, пожалуйста! Отлично! Все готовы? Тогда, вперед!

Он мелкими шажками быстро двинулся по коридору. Фалды его бархатного фиолетового фрака развевались перед спешащими за ним гостями.