стороны, было интересно посмотреть на повелителей криминального мира, с другой, в девяностых, я так насмотрелся на бандитов, что свербило сильное желание отказаться и перекинуть заказ другому яхтсмену.

— Лёша, ты хоть понял, что нам бандитов катать — венчать придётся? Может, на хрен, найдём повод отказаться, я могу лодку, типа, «сломать»?

— Ты можешь. а я вот не могу. Это работа моя. Перед Богом все равны — и бандиты, и артисты. Неужели ты думаешь подобное для меня впервые? Отнюдь. Где я только не был на требах, я ж в Питере живу, криминальной столице России. Я добрую половину братков отпевал, даже целыми бригадами, скопом. и крестил этих бугаев в спортивках, и венчал, и «мерсы» их святой водой брызгал. Да церкви нашей с них первый доход, это вам не свечки продавать. Хотя сам понимаешь, дело не в деньгах. Долг священника — призреть каждого страждущего. Перед тем как ввергнуть Иуду в геенну огненную, Господь простил его… Давай отработаем, не бросишь же ты меня?

Всё прошло без эксцессов, правда, такому обилию золотых крестов и толстенных золотых цепей мог позавидовать, наверное, Вселенский собор, но «большие» бандиты вели себя вполне прилично, интеллигентно. Сам «Шеф» даже подошёл, поблагодарил обоих, на прощанье протянув левую руку. от похода в ресторан, на финальное празднование, мы с батюшкой уклонились.

С открытием прихода РПЦ на Мальте ничего не вышло. Видать, в высоких синодальных кругах Лёша поставил не на ту «лошадку» и, как положено, оказался крайним. по слухам его «заточили» в глухой карельский приход на «исправление».

Сдаётся мне, опять немного «пережал». Но, уверен, недалёк тот час, когда поп-звезда снова обязательно появится на небосклоне. Талант — он ведь от Бога.

* * *

Сейчас, по прошествии почти двадцати лет, многое стёрлось из памяти из мальтийского периода жизни, многое сгладилось. Изменились оценки событий, восприятие действительности. Опять же, стоит учесть, что времена тогда были более «вегетарианские», не было повальной цензуры в интернете, понятие «экстремизм» ещё не являлось расстрельной статьёй Уголовного кодекса, можно было писать и говорить то, что думаешь, не оглядываясь на идиотские правила толерантности и не боясь судебного преследования за выражение своего, пусть даже ошибочного, мнения.

И, рискуя навлечь на себя неминуемые обвинения в сексизме, мачизме, ксенофобии и прочих новомодных «измах», позволю себе разместить здесь несколько текстов, написанных на Мальте в 2002–2004 годах, почти без правки, ну разве что уберу три матерных слова, чтобы издатель не влепил на обложку этой книги громадный знак ограничения «18+», испортив дизайн, и её не пришлось запаивать в целлофан, охраняя эстетическую девственность российского читателя.

О друзьях

Давным-давно, в стародавние постперестроечные времена был у меня друг Эдик. и был он не последний человек в своём маленьком городишке. у городка был один, но большой недостаток. Назывался он — Ялта. а Эдик имел массу коллег и приятелей по всему Советскому Союзу. а те коллеги и приятели имели кучу родственников и своих приятелей, и посему, начиная с середины мая, славный парень Эдик был несчастнейшим человеком на территории шестой части света.

У Эдика было две (вообще намного больше) коронных фразы, кои мы, его друзья и коллеги, выучили наизусть.

Запись на личном автоответчике в офисе:

— Здравствуйте! Не стесняйтесь, сразу назовите сроки вашего пребывания в Крыму, какой пансионат вам заказать, время прибытия вашего самолета и другие просьбы. Не забудьте сообщить имя человека, давшего вам этот номер. Передайте, что я по нему соскучился.

И вторая.

Стандартный ответ на звонок мобильного, после фразы звонящего: «Здорово, старик. Как жизнь?»

— Сижу по яйца в море со стаканом вина в компании двух длинноногих блондинок. а чем я ещё могу заниматься, живя в Ялте?

Проезжая вашу станцию, с меня слетела шляпа.

Прошло 10 лет. и занёс меня Бог в курортное местечко.

И где же наши коллеги и приятели?

Основная фраза, при редких встречах и других электронных контактах: «Тебе-то хорошо там, тепло…»

Зовёшь в гости — вальяжно отвечают: «Ну, как-нибудь…»

Полгода ни ответа ни привета, потом упрек: «Что не зовёшь?»

— Дык, звал же…

— (с обидой) Не слишком настойчиво. Видеть, небось, не хочешь. Зажрался там…

Звонок от человека, пропавшего из видимости лет пять как:

— Старик, мы тут подумали, ты будешь рад побухать с нами пару недель.

— О, взяли тур, молодцы…

— Да, нет, зачем… у тебя же дом большой, наверное… самолёт в пятницу, встречай.

— Хм… а визы сделали?

— А надо? Ну подсуетись, ты там всё знаешь, сделай приглашение какое-нибудь.

Не получилось приехать — не так звал.

Приехали, всё время смотрят, широко ли ты улыбаешься, заставляют чувствовать тебя обязанным, что к ТЕБЕ приехали, и не дай Бог, что-то не то сказать…

Не смогли приехать — наезды на тему: «Не бравируй — ты должен биться в истерике, что нас с тобой нет». Требуют уверений в том, что тебе стыдно, намекают, что в следующем году будешь должен… Правда, сильно не нажимают, шЮтка, говорят, мы ж тебя любим…

Сезон закончился. Ни одного письма, звонка, месседжа. до следующего лета.

Пойду покупать автоответчик.

О мате

Для живущих за бугром мат — просто обязательное выражение былой причастности. Он сильно употребляем всеми, уже через 6−7 месяцев жизни в другой стране. Правда, мат становится очень мягким, конкретным и, ни в коем случае, не режет слух. По тому, кто как пользуется ненормативом, можно со стопроцентной уверенностью отделить «местного» русского от туриста. Турист использует мат неестественно громко, внятно, чаще всего бессмысленно и только в общественных местах. Он упивается своей свободой и совершенно идиотским убеждением, что его никто не понимает, а посему мат звучит вычурно, грязно и не несёт никакой эмоциональной окраски, что недопустимо для столь великих и необходимых терминов. Массу примеров тому может привести каждый выезжавший на отдых в другую страну.

Отчего так?

По моему скромному мнению, каждый турист, использующий громкий мат в общественном месте, кроме выражения своей пресловутой «свободы и независимости», втайне, всей душой, надеется, что в ту же минуту к нему подбежит, роняя булочки и пакеты с молоком, вопя «Ой, вы русские?», сопливый иммигрант и, заливаясь слезами, начнёт расспрашивать его: «НУ, КАК ТАМ…»

И тогда турист расскажет, упиваясь причастностью, о проблемах с ценами на нефть, дороговизне ЖКХ, о продажных депутатах и о своих миллионных заработках на ниве торговли никелем в Ивановской области. Чтоб понял, пархатый, что продал за кусок