— Говорите. Живо!

— Да чего тут рассказывать, — осторожно начал пожилой рабочий, принуждая Гортера вслушиваться в каждое его слово. — Грабили тут ещё какое-то время, лет пятнадцать назад. А потом, как королевские войска все своими новыми палками обзавелись — так и попересажали их. Считай, почти что каждого. А кого не попересажали — те в подполье ушли. Появляются тут теперь только иногда. Так же, как вы, нам пару раз работу срывали. Хорошо, что у нас охранники есть… И скажите спасибо, что сейчас мы вас заметили первыми, а не они.

— Всё, харе с ним возиться! — снова забунтовал высокорослый рабочий. — Давай к прорабу его. Или выпроваживай вообще отседова, пока нам за него не влетело как следует от Таперсона!

Но Гортер его уже не слушал.

— Попересажали, значи-ит… — задумчиво повторил он по привычке последнее слово собеседника, почёсывая краешком пальцев левую бровь. После чего слегка улыбнулся и неожиданно хлопнул престарелого работника по спине: — Вот это дело! Вот это молодцы! Хоть что-то хорошее ваше правительство успело сделать.

Последних слов бывшего следопыта, в своё время являвшегося чуть ли не главным независимым борцом с этой наводнившей многие районы центрального Сентуса заразой, пожилой рабочий, конечно же, не понял. Ибо в силу постоянно меняющихся условий быта в стране успел глубоко похоронить в памяти картины старого времени. И лишь когда оба его товарища уверенно подошли ближе, смог почувствовать себя гораздо спокойнее в их компании. Хотя в какую-то секунду на него вдруг накатила дикая тоска по прошлому, в котором оставались и радостные деньки его молодости, и большая поселковая община, где этот рабочий не просто родился и вырос, а водил крепкую дружбу с другими такими же неимущими, однако очень хорошими и простыми деревенскими парнями. И прежде чем отойти в сторону, он всё же внезапно для самого себя смог узнать в стоявшем перед ними небритом и нестриженом старом чудаке некий знакомый образ.

— Погодите, мужики! — вскрикнул он тогда почти сразу же и протянул руку вперёд, чтобы немного утихомирить своих товарищей. А сам резко обернулся к Гортеру: — Ты, мил человек, часом, не тот самый следопыт из окрестных лесов, который однажды у двух заречных шаек отлучённых сразу обоих их главарей за одно лето убил? Это вроде бы в те последние годы было, когда ещё смертная казнь в королевстве оставалась разрешена. А вас, наёмничков, худо-бедно, но сыскать всё-таки возможность имелась, если объявление на дороге повесить.

— Это которых зареченских — тех, что у одного деда однажды целую телегу драных лаптей да гнилой пряжи увели? — переспросил немного удивлённым голосом матёрый охотник.

— …Которые он специально за добро своё выдавал, чтобы остальные деревенские спокойно могли на ярмарку другой дорогой проехать, — закончил за него престарелый рабочий, после чего широко улыбнулся. И, неожиданно расставив руки в стороны, добродушно обнял того, кого они все только что считали каким-то чудаковатым собирателем древностей и нарушителем закона. — Вот уж кого не ожидал застать на этом свете!

Видя такую перемену настроения у старшего товарища, остальные двое работников — особенно тот, что первым заметил чужаков и поднял крик — попытались было разнять его с Гортером, намекнув о необходимой субординации на рабочем месте.

Но новоявленный защитник бывшего следопыта только оттолкнул их:

— А ну все руки прочь от этого человека! Он моему отцу тридцать с лишним лет назад, можно сказать, жизнь спас! Когда Роба Жирного Медведя прикончил, — после чего уже обратился к Гортеру. — Как ты здесь очутился-то снова? Всё за последними отлучёнными охотишься? Или уже на государство вовсю работаешь?

— Да нет, веду вот дочку свою обратно в столицу. Мать её хочу навестить. А железяк этих на колёсах до чёртиков боюсь, знаешь ли, — наспех соорудил перед своим новым знакомым не слишком правдоподобную историю Гортер. И, степенно выдохнув, продолжил: — А что у вас тут такое творится? Ведь не было же здесь раньше ничего, кроме лесов.

— Ну-у, брат, — протянул в ответ старший работник карьера, — так сколько уж лет прошло. Время сейчас другое совсем, народу в королевстве прибавилось. Вот Королю и приходится, как видишь, всё глубже и глубже в землю вгрызаться, чтоб всем работу да денежки давать. А вообще, не спрашивай… Сам тут — веришь, нет? — уже десять лет работаю и всё не знаю, куда здешнее сырьё потом везут. Наверное, вон к тем заводам. А мож, за границу куда. Говорят, они там наши кристаллы перерабатывают и нам же потом их втридорога продают. Ну, пойдёмте, пойдёмте! Я вас аккурат на ту сторону выведу через старую дорогу. А то нам тут даже своим подолгу стоять не разрешают. Хех.

Услышав такие слова, бывший следопыт в момент воодушевился от давно уже забытого чувства чьего-то искреннего радушия, особенно памятуя о том вероломном случае, что приключился с ним в Варгосе. Однако полностью доверять своему вновь обретённому знакомому из бывших крестьян пока не спешил, поскольку не хотел больше влипать в нелепые истории, связанные с его собственной меланхолией по давно ушедшим временам.

И потому Гортер решил не рисковать, а просто спросить у собеседника, где именно располагалась эта старая дорога. После чего, услышав ответ, довольно тепло с ним распрощался а товарищам его пожелал «не набрасываться впредь всем скопом на одного человека».

И лишь затем старик вернулся к давно стоявшей уже возле кобылы Фейр.

— Вот надо было вам снова эту чушь про дочку говорить, — тут же накинулась она на Гортера.

Но матёрый охотникнисколько не удивился и даже немного посмеялся в ответ:

— А что? Вроде неплохо получилось. Пока и так сгодится, если ещё будет кто спрашивать.

— А это правда… ну-у, то, что сейчас рассказывал про вас тот рабочий? — не удержалась всё-таки от любопытства девушка.

— О чём? Об отлучённых? — многозначительно промолвил бывший следопыт, попутно догоняя и беря под уздцы немного ушедшую вперёд лошадь. — Ну, считай, что правда. Хотя мне тогда приходилось этим делом на жизнь зарабатывать. А остальное — эт уже простой народ сам себе понапридумывал. Эх, однако, всё же знатные они тогда, прежние годы, были… Дышалось свободнее, и жилось — кто во что горазд. Обидно, что сейчас об этом так мало людей помнит… Вот что тебе пригодилось бы на ус наматывать! А не дугу эту свою про магию гнуть целыми днями, — попытался вдруг подначить попутчицу Гортер, вытягивая вперёд суховатый палец, который тут же сунулся девушке под нос, изображая усы.

Фейр, конечно, быстро отдёрнулась в сторону — и впервые за всё время засияла откровенной улыбкой.

— Да ну вас! — громко звякнула она игривым голосом. И быстро зашагала вперёд — к рукотворным утёсам на противоположной стороне выработки, по дну которой они сейчас шли.

Но на лице у Гортера после этого отчего-то на миг застыла гримаса тоски, нещадно кольнувшая старика по глазам и задевшая за живое его одинокое сердце. Хотя прежде бывший следопыт, пожалуй, как никто другой, мог похвастать своей сдержанностью, в какую бы ситуацию он ни попадал и где бы вообще ему по роду занятий ни приходилось ошиваться.