– Привет, – сказал он и от растерянности запихал руки в задние карманы.

– Он у камина, – сказала Лора, на Соломона она едва взглянула, нервничала, переживала.

Хотя в лесу она назвала свое имя, сейчас Соломон удивился, услышав ее речь. Там, в лесу, она казалась дикой обитательницей природы, в доме она более реальна.

Мосси лежал на овчине у камина, где горело большое полено, грудь собаки поднималась и опадала в такт затрудненному дыханию. Глаза его были открыты, но пес не реагировал на окружающих и словно не видел ни языков пламени, ни миску с водой и миску с едой возле своего носа.

– Ничего не ест и не пьет, – сказала девушка и села на пол рядом с собакой, обняла ее, защищая.

Соломону следовало бы осмотреть собаку, а он глаз не мог оторвать от девушки. Она подняла голову – испуганные, растерянные, прекрасные, колдовские зеленые глаза.

– Кровь идет? – Он подошел к Мосси, опустился рядом с ним, напротив Лоры, так близко он к ней еще не был. – Привет, парень! – положил руку собаке на спину, слегка погладил.

Мосси приподнял голову, в глазах боль. Слегка заскулил.

Лора воспроизвела песью жалобу с невероятной точностью – Соломон невольно уставился на нее.

– Крови нет, – сказала она. – Не пойму, что у него болит, но встать он не может.

– Нужно к ветеринару.

Она посмотрела Соломону прямо в глаза.

– Вы его отвезете?

– Я? Могу, но лучше спросить Джо, это ведь его собака. – Заметив ее гримаску, он уточнил: – И его тоже.

– Джо меня не любит, – сказала она.

– Нет, просто Джо не привык к переменам. Некоторые люди сердятся, когда что-то в жизни вдруг меняется.

– Все меняется, и нам приходится, – сказала она, и голос ее вдруг изменился, сделался басовитым, хриплым, с североанглийским акцентом – чужим.

– Что вы сказали?

– Так говорила Гага. Бабушка.

– А! Понял! Поедете со мной к ветеринару? – Он бы предпочел поехать с ней вместе.

– Нет. Нет. Я остаюсь здесь.

Глагол в настоящем времени. Не «я останусь», а «я остаюсь здесь». Постоянно.

Чистую кожу девушки подсвечивало пламя очага, комната казалась такой спокойной, безмятежной, хотя собака боролась тут за жизнь, и Лора была близка к отчаянию.

Она погладила тихо вздымавшийся и опадавший живот пса.

– Давно ли вы в последний раз спускались с горы? – спросил Соломон.

Она завесила лицо руками, скрываясь, не желая отвечать.

– Как долго вы тут живете? – настаивал он.

Она не сразу ответила.

– С шестнадцати. Десять лет уже, – сказала наконец, поглаживая Мосси.

– И с тех пор ни разу не отлучались?

Она покачала головой:

– Не было надобности.

Это его потрясало.

– Хорошо, но теперь надобность есть. Мосси будет лучше, если вы поедете с ним, – сказал он.

Мосси, словно подтверждая его слова, шумно выдохнул, и тело его содрогнулось.

Бо дожидалась снаружи вместе с Джимми, расхаживала туда-сюда, неуклюже пыталась завязать разговор, присматривалась к мерцанию огня в окнах, принюхивалась к выходившему из трубы дыму.

– Как это Джо ни разу не заметил дыма? – спросила она, глядя, как над коттеджем собирается темное облако.

Джимми пожал плечами:

– На фермах всегда что-нибудь жгут.

Бо кивнула, соглашаясь.

– И вы не знаете, откуда она?

– Никогда прежде ее не видел, – покачал он головой. – А я тут знаю всех и каждого. В сельской местности вроде нашей, где всего несколько сотен человек живет по горам, это загадка, да и только. Моя супруга считает, она захожая туристка, лазила тут вокруг, наткнулась на коттедж и расположилась в нем. Такое случается, их тут бродит немало, некоторые остаются. Влюбляются в наши места или в кого-то в наших местах, решают пустить корни. Вряд ли она тут давно обосновалась.

Бо призадумалась, но выводы жены полицейского не убедили ее, напротив, лишь вызвали новые вопросы. Почему Том предоставил девушке жилье? Брал ли он плату за аренду? Сомнительно. Они снимали свой фильм три года назад, и Том ни разу не возил их в эту сторону. Значит, девушка жила здесь уже тогда, иначе их бы пустили поснимать.

– К чему эти секреты? – вслух спросила она.

Джимми призадумался, но не ответил.

Дверь коттеджа отворилась, вышел Соломон, его крупное тело заполнило весь небольшой проем. За его спиной полыхал огонь, звукооператор казался огромной темной тенью. Смахивал на героя, выносящего пса из пожара.

Бо улыбнулась этому романтическому образу.

Соломон обернулся и заговорил с девушкой, остававшейся в доме:

– Пойдем, Лора, все хорошо.

И улыбка замерла на губах Бо – то ли от того, каким тоном он это сказал, то ли от того, как при этом выглядел.

Выпорхнула девушка в клетчатом платье-рубашке с поясом, поверх него просторный кардиган, на ногах кеды-конверсы, светлые волосы до плеч.

– Мосси нужен ветеринар, – сообщил всем Соломон. – Куда ехать?

– Патрик Мерфи живет на Главной улице. Приемная уже закрыта, но я ему позвоню.

Говоря это, Джимми внимательно присматривался к Лоре.

– Добрый день, Лора, – мягко заговорил он с ней, пытаясь установить контакт.

Она уставилась на свои кеды. Вид испуганный. Ухватила Соломона за руку. Очень крепко. Он почувствовал, как ее трясет.

– Вообще-то нам лучше сначала съездить, – сказал он и сделал шаг вперед. – Мосси совсем худо. Джо и сам бы хотел, чтобы первым делом позаботились о собаке.

– Верно, – смутился полицейский. – Лора, мы договоримся о встрече в ближайшие дни? Неформальной? Можете пригласить и этого парня, если хотите.

Лора цеплялась за руку Соломона, головы не поднимала. Другой рукой она бережно гладила Мосси. Тихо вторила щелчкам статического электричества в полицейской рации.

Джимми нахмурился.

– Мы договоримся, когда вы сможете побеседовать с Лорой, – пообещала Бо, двинувшись следом за Соломоном и девушкой. – И может быть, вы все-таки дадите мне интервью?

Она уже пыталась расспросить его о том, как он приехал на ферму и застал Тома на полу кухни, а рядом Джо. Ей нужно было, чтобы эту сцену кто-то описал со стороны. Самое время сторговаться: она поможет ему пообщаться с Лорой, а Джимми пусть поговорит с ней.

Лора вдруг замерла.

– Идем! – ласково уговаривал ее Соломон. Никогда Бо не слыхала, чтобы он говорил таким тоном.