Они добрались до лестницы и с устрашающей быстротой начали спускаться вниз. Первой - Ева Лотта, а за ней, буквально следом, - Калле. Теперь они не думали о Грене, они думали только об Алых. В окне Грена свет уже не горел. Незнакомец наверняка ушел.

- Быстрее, я тороплюсь, - настойчиво прошептал Калле Еве Лотте.

И тут штора Грена с треском взвилась вверх и старик выглянул в окно. Это произошло так неожиданно и так ужасно их испугало, что Калле внезапно выпустил лестницу из рук. С глухим шумом сорвался он на землю и чуть было не увлек за собой Еву Лотту.

- Неужели ты так торопишься? - саркастически спросила Ева Лотта.

Она судорожно держалась за лестницу, чтобы не рухнуть вниз, и повернула свое умоляющее лицо к Грену. Но Грен смотрел своими печальными старческими глазами на Калле, лежавшего на земле и ловившего ртом воздух. И Грен произнес своим печальным старческим голосом:

- Да, да, веселые забавы у деток! Веселые, невинные забавы у деток!…

У Евы Лотты и Калле не было времени, чтобы подробнее объяснить Грену, зачем они оказались на его лестнице. Да и сам Грен, пожалуй, вообще не видел в этом ничего особенного, примечательного или неестественного. Он явно считал, что веселые невинные детские забавы требуют иногда, чтобы дети карабкались по лестницам - то тут, то там - по соседству. Калле и Ева Лотта быстренько сказали «До свидания» и пустились бежать со всех ног, но Грен, казалось, этого даже не заметил. Он только тихонько вздохнул про себя и опустил штору.

А в темном переулке за домом Грена воссоединились три рыцаря ордена Белой Розы. Они пожали друг другу руки, и их предводитель сказал:

- Благородный поступок, о храбрецы!

Но затем пришлось срочно удирать, потому что в дальнем конце переулка послышался шум, набирающий силу. Это были Алые, сознание которых наконец-то пробудилось и взывало о мести.

В лачугах Плутовской горки люди в это время уже уснули. Теперь они вскочили, перепугавшись со сна насмерть. Была ли это дикая охота, проносившаяся мимо, или… Боже милосердный, что же это было? Ах, это были всего-навсего три благородных, рыцаря ордена Белой Розы, которые гигантскими прыжками мчались по булыжной мостовой. А в пятидесяти метрах за ними неслись трое столь же благородных рыцарей ордена Алой Розы. Их прыжки были, разумеется, не менее гигантскими, а их пронзительные и ехидные голоса обладали таким диапазоном, который едва ли мог превзойти даже диапазон пожарной сирены, воющей во всю мощь.

Вначале преимущество было на стороне Белых Роз. Они неистово обегали углы домов, так что только ветер свистел в ушах, и удовлетворенно улыбались, слыша далеко за собой громогласные откровения Сикстена по поводу того, что произойдет, когда их схватят.

Калле мчался во мраке, чувствуя, как душу его охватывает безумный восторг. Вот это жизнь, по крайней мере, не менее интересная, чем охота за преступниками! Правда, охотиться за преступника-Ми можно лишь в мечтах, на самом-то деле никаких преступников, похоже, нет! Но это вот есть на самом деле - топот ног преследователей за спиной, порывистое дыхание Андерса и Евы Лотты, неровные булыжники мостовой под ногами, темные маленькие переулки и темные, влекущие к себе проходы меж домами. Да и сами дворы, где можно спрятаться… О, как все это чудесно, как увлекательна сама погоня!

Прекрасней же всего - ощущать, как послушно твое тело, как быстры твои ноги и как легко дышится. Он мог бы бежать так всю ночь! Он чувствовал себя совершенно самостоятельным, готовым, если потребуется, справиться с целой сворой кровожадных псов. И вот, когда он так бежал, ему внезапно пришло в голову, что еще более увлекательно было бы, если бы гнались только за ним одним; тогда он мог бы дразнить своих преследователей совсем по-другому и быть куда более дерзким в своих маневрах.

- Спрячьтесь! - быстро сказал он Андерсу и Еве Лотте. - Я попробую их надуть!

Андерс счел это предложение разумным. Все выдумки, с помощью которых можно было бы надуть Алых, только приветствовались. И, обогнув следующий угол, Андерс и Ева Лотта с быстротой молнии нырнули в темную подворотню и остались там, молчаливые и тихие, если не считать легкого придыхания.

Прошло несколько секунд, прежде чем из-за угла появились Алые.

Они пробежали так близко от Андерса и Евы Лотты, что те могли бы их схватить. Ева Лотта едва удержалась, чтобы, вытянув вперед руку, не дернуть за рыжий вихор Сикстена, когда он мчался мимо. Но Алые ничего не заметили и очертя голову пронеслись дальше.

- Их так же легко надуть, как малых деток, - сказал Андерс. - Видно, они никогда не были в кино и не видели, как это делается.

- Но Калле приходится довольно трудно, - сказала Ева Лотта, напряженно прислушиваясь к топоту бегущих ног, смолкавшему в темноте. - Трое мерзких лисов, которые гонятся за одним несчастным маленьким белым зайчиком, - добавила она, внезапно охваченная состраданием.

Прошло некоторое время, прежде чем Алым стало ясно, что часть добычи от них ускользнула, но поворачивать обратно было слишком поздно. Единственное, что они могли сделать, - это довести до конца погоню за Калле. И никто не посмеет утверждать, что они не сделали все, что в их силах. Сикстен несся как одержимый, произнося на бегу священную и страшную клятву, что если Калле на этот раз избегнет своей участи, то он, Сикстен, отпустит рыжую окладистую бороду как действенный знак горя и поражения. Он не задумывался над тем, что ему надо сделать для того, чтобы заставить вырасти бороду на его гладком мальчишеском лице; он просто бежал.

Так же мчался и Калле - то туда, то сюда, по всем переулкам Плутовской горки, совершая самые немыслимые зигзаги. Его преимущество перед преследователями никогда не было столь большим, чтобы он мог избавиться от них, а может, он этого и не хотел. Они мчались за ним буквально по пятам, а он наслаждался, держа их все время примерно на таком расстоянии, чтобы ощущать опасность.

Повсюду стояла тишина, но внезапно сквозь тишину он услышал гул мотора - где-то поблизости заводили автомобиль. Это его удивило, потому что на Плутовской горке автомобиль был редкостью. Не будь великий сыщик в этот миг предельно занят войной Роз и не гонись за ним по пятам целая свора Алых, вполне вероятно, что он попытался бы бросить взгляд на эту машину. Ведь когда речь идет о необычных явлениях, даже самые большие предосторожности никогда не бывают излишними. Это он часто внушал своему воображаемому собеседнику. Но сейчас суперсыщик» как говорится, «был призван на военную службу», и он слепо ринулся дальше, проявив лишь слабый интерес к автомобилю, который явно удалялся, а потом и вовсе исчез.

Сикстен начал терять терпение. Он подстрекал Юнте, который держал рекорд школы в беге на сто метров, чтобы тот в какой-нибудь подходящий момент выскочил наперерез Калле и погнал бы его обратно в гостеприимные объятия Сикстена. И Подходящий момент наступил. В одном месте был обход, и Юнте решил использовать этот шанс, надеясь, что Калле свернет именно в эту сторону. Так и случилось, Калле был внезапно остановлен в беге, так как Юнте вынырнул из пустоты прямо перед ним. Калле круто повернул. Он не посмел сделать попытку прорваться, потому что, если бы ему это даже и удалось, это отняло бы столько драгоценных секунд, что Сикстен и Бенка успели бы прибежать на выручку Юнте. Нет, теперь речь могла идти только о том, чтобы пробиться хитростью! Он оказался между двух огней, и следовало быстро решить, что делать.