Нервы Дезире оказалась более крепкими, и она смогла добавить к тому, что и без того уже было известно Адриане, — лица девушек были обезображены до неузнаваемости, животы вспороты острыми когтями или ножами, а внутренности вынуты или выедены. Опознали сестер Беннетт по одежде и украшениям. Именно потому, что ни одно даже самое тоненькое колечко, ни одна самая крошечная сережка с их тел не пропала, сделали вывод, что это не были обыкновенные грабители.

Адриана еще раз перебрала в уме, что ей было известно о молодых оборотнях, и пришла к неутешительному выводу, что следует вооружаться серебряными клинками и искать логово молодняка в лесу, недалеко от того самого места, где растерзали сестер Беннетт. Похоже, несчастные нечаянно могли увидеть то, то видеть смертным ыло не положено…

Адриана постелила себе постель в комнате, расположенной рядом со спальней больного. Видимо, до него там ночевала предыдущая сиделка. Филонель же сказала, что она долго не задерживалась в доме после наступления сумерек, а сразу отправлялась к себе домой, и возвращалась только тогда, когда рассветало на улице.

Адриана не стала выяснять, почему она так поступала, и без того было ясно, что девушка чего-то опасалась или откровенно боялась. Скорее всего, того, кто бродил по дому. Она у нее обязательно выпытает, что ее так страшило в доме соседа.

Едва рассвело, Адриана отправилась разыскивать пекарню. Она прекрасно знала, что в деревушках, подобных Флетбери, все надо делать, как можно раньше. К восьми-десяти часам утра все лавки — хлебопекарни, сыроварни, рыбокоптильни — если таковые имелись, закрывались. Впрочем, это и понятно — товар продан, и за работу, чтобы завтра опять было, чем торговать. Хозяйки спешили затариться продуктами и обсудить последние деревенские новости. А вот к вечеру наоборот открывались питейные заведения, где собирались исключительно мужские компании, чтобы тоже обсудить последние деревенские сплетни.

Как только Адриана вошла в маленькую уютную лавочку, торгующую свежим хлебом — нашла ее исключительно по запаху — три покупательницы и хозяйка сразу смолкли, хотя до ее появления о чем-то оживленно беседовали. Адриана предположила, что обсуждали ее, точнее Дезире Беннетт.

Она с любопытством уставилась на стеллажи с выпечкой — такого разнообразия не встречала даже в городских лавках — тут тебе и деревенский круглый ржаной хлеб, и подовый, и отрубной, и ситный, который к своему столу приобретали исключительно богачи. А про изобилие мелкой сдобы и говорить и не приходилось. Адриана судорожно сглотнула слюну — не мудрено, что вчера Дезире, не удержавшись, съела целых три булочки.

— Три… нет пять булочек с сезамом, — сказала она, — и булку подового хлеба.

Адриана аккуратно упаковала товар в свою сумку.

— А сыр, не подскажете, где можно прикупить? — спросила она, мило улыбнувшись посетительницам лавки.

— Я провожу, — вызвалась одна из покупательниц и, взметнув юбкой просыпавшуюся муку на деревянном полу, направилась к выходу.

«Удача», — обрадовалась Адриана и поспешила за ней.

— Какое горе, какое горе, — запричитала женщина, как только они отошли от лавки на приличное расстояние. — Господин Беннетт так любил своих крошек. Им прочили такое обеспеченное будущее. Сам нынешний граф приглядывался к девочкам. Поговаривают, что это дух старика-графа расправился с сестрами, не желавшего, чтобы его потомок женился на одной из сестер, — тараторила она без остановки, пока неспешно провожала свою спутницу к лавке молочника.

— А при чем тут дух старого графа? — не удержалась от вопроса Адриана.

— Так как же… — женщина непонимающе взглянула на нее, а потом махнула рукой. — Я и забыла, что вы приезжая. У нас в деревне эту историю все знают.

Она набрала в грудь побольше воздуха и снова быстро заговорила.

— Ходят слухи, только это не слухи вовсе, что, Хукс Беннетт — незаконнорожденный сын старого графа. Старик безумно любил его мать, то есть вашу бабушку. Невероятно красивая была женщина, вот граф голову и потерял от ее красоты. Задаривал подарками, драгоценностями, а вот к самому сыну оказался абсолютно равнодушен, не нужен тот был ему. У него и законных наследников хватало. А когда умирал, то строго-настрого наказал сыновьям и внукам не связываться с местными деревенскими красотками.

— Почему? — удивилась Адриана. Испокон века аристократы себе в любовницы выбирали исключительно деревенских девушек. Это и понятно… В такой глуши просто не найти, да и не пойдет аристократка графу в содержанки — только в случае крайней нужды.

— Причин на то много, — продолжила рассказывать женщина. — Но одна и главная — кровосмешение, чтобы ненароком сестра или племянница не понесла. Любвеобилен был не только старый граф, но и его отец, и дед, и прадед. Когда ваша бабушка забеременела в третий раз, ну, уже после рождения вашего отца и дяди Хукса, вот тут с ней и приключилось несчастье.

Адриана вся обратилась в слух — ни Дезире, ни ее матушка ничего такого не рассказывали.

— Она возвращалась из имения, когда на нее напали волки.

— А что, волков много водится в местных лесах и вблизи деревни? — перебила рассказчицу Адриана.

— Да не сказать… — пожала плечами женщина. — До нападения на сестер Беннетт никто не боялся в лес ходить, хоть за хворостом, хоть за ягодами-грибами. А теперь остерегаются.

— Извините, — улыбнулась Адриана, — я слушаю вас.

— Ничего страшного… Так вот… На нее напали волки, но по счастливой случайности деревенский охотник шел в то же время по тропе. Она пролегает чуточку в стороне от проторенной дороги. Отбил ее. Вот он и рассказывал, что это не волки были вовсе, а оборотни. Но об этом умалчивали, старались не говорить вслух.

— А зачем оборотням нападать на крестьянку, возвращающуюся домой из поместья, да еще и беременную? — спросила Адриана. Она была уверена, что молодым оборотням для первого сексуального контакта, так называемой инициации, нужны исключительно невинные девушки. Да и убивать их после этого незачем. А если такой оборотень объявится, который начнет людей направо и навело кромсать, на его охоту выйдет она, Адриана Кермит. Беременную женщину оборотни ни за что трогать не станут — свои же соплеменники их за это из стаи выгонят. Вдруг она их собрата под сердцем носит? А одиночке без стаи не прожить.

— Да кто ж этих тварей поймет? — снова пожала плечами женщина. — Только не доносила младенца ваша бабушка, так как сильно ей живот оборотни своими когтищами поранили, словно пытались до ребеночка доцарапаться. Лекарка ее заштопала, как смогла, и травами отпоила, выходила, одним словом. А старый граф после этого случая не прикасался больше к изуродованному телу твоей бабушки — просто слег и умер с горя.

Что же, рассказ занятный. Только какое отношение он имеет к ее расследованию? Адриана так и не поняла, что хотела, кроме этой давней истории, поведать ей женщина, но спрашивать не решилась.