— Ну и что? — сказала она сама себе вслух. — Не хватило на мой рисунок краски. Мне так нужна эта бабочка? Конечно, мне приятно повесить яркую картину у себя на стене, но что поделать, если действительно закончилась краска? Закавыка ведь не виновата.

Синий вечер сменила фиолетовая ночь. В небе загорелись яркие звёздочки, и Пуся решила больше никуда не лететь, а переночевать где-нибудь на ветке и завтра утром вернуться домой.

— Ничего страшного не произошло! — сказала себе фруечка, улыбнулась, и от этого ей стало спокойно. — И чего это на меня нашло? Вот, наверное, все сейчас переживают. Ведь такого ещё никогда не было, чтобы я не ночевала дома. Но сейчас возвращаться уже поздно. Мой шмель уже засыпает на лету. Нужно переночевать, где-нибудь здесь.

Пуся попросила шмеля оставить её в кроне высокого дерева. Внизу в траве стрекотали цикады. Тёплый ветерок играл листочками. Пуся подобрала ноги к подбородку, и тут ей показалось, будто между листьев сверкнул огонёк.

Что бы это могло быть?

Она встала и пошла по ветке на свет. Подойдя ближе, Пуся увидела аккуратный домик с закрытыми ажурными ставенками, через которые лился тёплый свет.

— Какая красота! — невольно воскликнула фруечка.

Пуся обошла домик кругом. Он оказался почти круглым. Фруечка постучала в дверь. В домике кто-то шевельнулся, но тут же затих.

— Эй! Пустите на ночлег! — весело попросила Пуся.

Но никто не спешил отворять дверь.

— Что такое? Может быть меня боятся? Я фруечка по имени Пуся! Я не дерусь и не кусаюсь! — Пуся даже засмеялась своим словам.

За дверью раздалось шуршание, потом испуганный голосок спросил:

— А кто такие фруечки?

— О! Это… — Пуся даже не знала, что ответить. — Это крошечные девочки фруктового сада.

— Я вас не знаю, — осторожно сказали за дверью. — Я живу тут одна.

— Так давай знакомиться. Скучно и страшно, наверное, жить одной.

Похоже, Пуся нашла правильные слова. Дверь медленно приоткрылась, и наружу выглянула незнакомая фруечка. Волосы у неё были пышные золотистые. Носик маленький. На шее висела большая нитка прозрачных бус. А пышное платье было такого тёплого розового-жёлтого цвета, что Пусе показалось, дверь отворил солнечный зайчик.

— Ой! Ты кто?

— Я… — шёпотом ответила хозяйка домика, испуганно замигав чёрными, как угольки глазками. — Не знаю.

— Можно войти?

Новая знакомая посмотрела по сторонам, пропустила Пусю и тут же закрыла дверь.

— Как тебя зовут?

— Никак. Меня никто никак не зовёт. Я же здесь одна.

— Удивительно. У тебя нет имени? Ты будешь Абрикосовая Бояка.

— Бояка?

— Ты живёшь здесь во фруктовом саду?

— Да, — несмело ответила Бояка.

— На абрикосе — значит, абрикосовая. Всего боишься — значит, Бояка. Ты такая же фруечка, как мы все! А кого ты боишься?

— Я боюсь всего. Шорохов. Стуков. Криков.

— Так никого конкретного не боишься?

— Нет. Здесь никто не живёт, кроме меня.

Пуся захохотала:

— Так чего же ты?

Бояка сначала вздрогнула, потом тоже улыбнулась:

— Не знаю…

— Это потому что ты здесь одна живёшь, вот всего и боишься! Нас во фруктовом саду четыре подруги: Закавыка, Плакса, Мямля и я, Пуся. С тобой пять. Хотя теперь уж и не знаю, пять ли! Может, нужно поискать получше, и кто-нибудь ещё найдётся, какая-нибудь Пискля, Болтушка, Забияка, Путалка.

И фруечка рассказала Бояке о себе и своих подругах. Бояка забралась с ногами в мягкое кресло и с удивлением слушала свою новую знакомую тихо и не перебивая.

— А пить у тебя есть? — спросила Пуся.

— Есть. Будешь абрикосовый сок?

— Давай!

Пока Бояка наливала сок, Пуся огляделась. Жильё новой знакомой отличалось от пусиного. Вся мебель в домике была резной. Спинки стульев, кресел, дверцы шкафов, этажерка — всё было ажурное. Даже настольная лампа стояла на резной ножке. Комнатка была удивительного розово-жёлтого оттенка, как и платье хозяйки, от этого казалось, что вовсе не ночь, а тёплое солнечное утро. И везде стояли какие-то маленькие штучки. Пуся повертела в руках одну такую вещицу, она была похожа на поющую птичку и поставила на место.

— Какая красота! — воскликнула Пуся. — Что это?

— Это статуэтки, — порозовела Бояка. — Я сама вырезаю их из косточек абрикоса.

— Статуэтки? А для чего они нужны?

— Для красоты.

— Забавные штучки! Нужно запомнить. А как называется этот удивительный солнечный цвет? — развела руками Пуся по всей комнате. — У нашей Закавыки нет такой краски.

— Это абрикосовый цвет, — с радостью начала рассказывать фруечка. — Я сама добываю краску из корней абрикоса, на котором стоит мой дом.

Всю ночь фруечки разговаривали и заснули только под утро, а, проснувшись, Пуся предложила Бояке ничего не бояться и не откладывая лететь к ней в гости.

Бояка не знала, что делать. Она боялась улетать из дома, ведь далеко от своего дерева никуда и никогда не уходила. Но голубоглазая фруечка с таким жаром предложила полететь к ней в гости, да и сидеть здесь одной, зная, что в саду есть такие же, как она, было невозможно. Поэтому Бояка решилась:

— Летим.

Пуся обняла Бояку и замахала рукой, приглашая шмелей помочь. Бояка посмотрела на Пусю как-то странно, но ничего не сказала.

— Не бойся. Летать на шмелях совсем не страшно, а очень даже приятно. Смотри, какие у них широкие и мягкие спинки. Фруечки летели очень долго. Наконец, указывая на старую большую вишню, Пуся воскликнула:

— Моё дерево! А вот мой домик!

Не успела она это сказать, как увидела, что на веранду высыпались фруечки, которые громко разговаривали друг с другом:

— Сейчас будем спрашивать всех: жукожужек, бабочкокрылок, птицелёток. Может кто-то знает, где наша Пуся. Больше ждать нельзя, — с тревогой говорила Закавыка.

— А если ничего не поможет, — всхлипнула Плакса, — нужно искать самим.