Вито уделил человеку, о котором она только что с такой яростью думала, гораздо больше внимания. Он радостно захихикал в его сильных руках, не скрывая, что ему по душе новоявленный дядя. Доменико, кажется, тоже был доволен.

В этот момент полотенце соскользнуло с плечика мальчика, и Доменико с удивлением увидел на розовой коже маленькое родимое пятно в форме сердечка.

— Родинка… Она у него с рождения?

— Да. Доктор Томас первым ее заметил. Сказал, что она идеальной формы…

Доменико передал Кэролайн ребенка, тяжело вздохнул и на мгновение прикрыл глаза ладонями, словно получил тяжкий удар, от которого не сразу мог оправиться. Потом, взглянув на изумленное лицо Кэролайн, хмуро пробормотал:

— Ладно, мисс Линдсей, я убедился — это ребенок Вито. У всех мужчин в нашем роду на плече такая же родинка. Это не может быть простым совпадением.

Выходит, до этого момента он подозревал, что этот ребенок может быть не от его кузена? Кэролайн чуть не задохнулась от гнева, оскорбившись за Доринду. Значит, он считал ее распущенной девицей, способной переспать с кем угодно?

Свирепо уставившись на Доменико, она с ненавистью проскрежетала:

— Вы самый омерзительный человек, какого я только встречала!

Если злость Кэролайн его и удивила, то он не подал виду. Лишь слегка приподнял брови, глядя на ее пылающие щеки и блестящие от гнева глаза. Затем холодным, небрежным жестом указал на маленькое, поникшее тельце малыша, который храбро боролся с приступами сонливости.

— Вам лучше отнести этого молодого человека в кроватку, мисс Линдсей. Потом переоденетесь в платье, если у вас оно есть, и мы сможем спокойно поговорить.

Кэролайн собрала вещи Вито и покинула Доменико с высоко поднятой головой.

Ее щеки по-прежнему горели, когда она соображала, во что бы одеться. Единственной пригодной вещью оказалось застиранное хлопковое платье непонятного цвета, которое Кэролайн никогда не нравилось, и она старалась не надевать его до тех пор, пока с ее платьями не стало совсем плохо. К счастью, оно единственное не выцвело, как другие. Ни минуты не сомневаясь в том, что если платье Доменико не понравится, то он тут же выскажет ей свое мнение, она натянула его, быстро причесала волосы и стала медленно спускаться по лестнице.

Его презрительного взгляда было достаточно, чтобы Кэролайн пожалела, что не оставила без внимания его наглый приказ переодеться. Но девушка быстро взяла себя в руки. «Кэролайн Линдсей, какая же ты дура! Какое тебе дело, что он думает о твоей одежде? Этот человек твой враг, не забывай!»

Она поудобнее уселась на кушетке, подобрав ноги, презрительно взглянула на Доменико и стала ждать, когда он заговорит.

Попросив у нее разрешения закурить, которое Кэролайн дала небрежным взмахом руки, он несколько минут задумчиво смотрел на нее через пелену голубоватого дыма, затем вдруг произнес:

— По-моему, мне пора узнать ваше имя.

Не ожидая этого, она спокойно ответила:

— Кэролайн.

— Кэролайн! Мне нравится. Вам идет. Поскольку вы, очевидно, написали на конверте ваше прозвище, мне пришлось разыскивать вас по адресу. Судя по некоторым фразам, я понял, что вы писали Вито и раньше, но ваше письмо осталось без ответа. Вот я и решил, что оно стало причиной столь поспешного возвращения Вито в Англию, а также причиной его безвременной гибели, — с укором добавил он.

Кэролайн поморщилась, вспомнив, как она нелестно думала об этом молодом человеке, считая, что он обхаживает другую девушку, пока Доринда рожает его ребенка, но теперь к ее горлу подступил комок от такой несправедливости к нему.

Между тем Доменико продолжал:

— Это письмо ужасно поразило меня, Кэролайн.

Она презирала себя за то, что по ее телу пробежала волна удовольствия, когда он впервые произнес ее имя.

— Естественно, когда Вито пропал, все письма ему стали переправлять семье: Меньше всего я ожидал прочесть письмо от англичанки, подписанное словами «твоя единственная настоящая любовь», о которой я никогда не слышал и которая просила его вернуться к ней и ребенку. В вашем письме было столько отчаяния, что я почти порадовался, что он его не получил.

Кэролайн вновь вспыхнула, сообразив, что Доменико считает ее автором письма. Перед тем как задать ей очередной вопрос, он поколебался:

— Вы не думаете, что Вито мог встречаться с какой-нибудь другой девушкой, кроме вас?

Кэролайн принялась судорожно припоминать разговор с Дориндой и пришла к выводу, что та не упоминала ни о какой другой девушке.

— Нет, я так не думаю, — пробормотала она.

— Я спрашиваю потому, что до меня долетали слухи о его романе с какой-то сногсшибательной моделью. Я не смог узнать ее имя или место работы, но мне рассказывали, что их видели вместе почти каждый день его пребывания в Лондоне. Вы уверены, что ничего не знаете об этой девушке?

В этот момент Кэролайн поняла, что ее обман зашел слишком далеко, и открыла рот, чтобы сказать ему правду, но он тут же сердито выпалил:

— Вам непонятно, почему у меня такие подозрения? Мне говорили, что эта девушка такая же смуглая, как женщины на моей родине, а приехав сюда, я застаю настоящую английскую розу с золотыми волосами и бархатистой кожей, которая уверяет, что это она мать ребенка Вито.

Пока Доменико говорил, его глаза скользили по ее лицу и сияющему ореолу волос. Кэролайн совсем смутилась, и слова, которые она собиралась сказать, застряли у нее в горле. Доменико еще раз окинул ее оценивающим взглядом и, судя по слегка насмешливой улыбке, тронувшей его губы, не нашел ее достойной своего кузена. Но его следующие слова выведи Кэролайн из оцепенения:

— Если хотите знать, мое предложение выйти за меня замуж было своего рода проверкой. Если бы вы ухватились за него, я бы счел, что вы просто охотитесь за богатым мужем, и обращался бы с вами соответственно. Но поскольку ваш отказ прозвучал недвусмысленно, а у меня теперь появились доказательства, что ваш ребенок действительно от Вито, я приношу вам мои извинения и надеюсь, что вы простите мои подозрения. Естественно, мое предложение остается в силе.

Кэролайн огрызнулась:

— Но почему я должна выходить за вас? С первой минуты нашего знакомства вы намеренно пытаетесь меня спровоцировать. Вы что же, считаете меня одной из тех рабынь, которых ваши предки обожали привозить в Рим на колесницах? Поверьте мне, синьор Викари, у меня нет желания становиться женой цезаря. Хотя я благодарю вас за оказанную честь. — Она насмешливо поклонилась.

Доменико чуть раздосадованно засмеялся и, прищурившись, процедил:

— Тогда, надеюсь, вы не возражаете, если я заберу племянника к себе?

Кэролайн замерла.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что сделаю все, чтобы мой племянник вырос в той же обстановке, что и его отец. У него будут те же преимущества, что и у его отца, и обеспеченное будущее. Я могу это сделать ради его отца и ради него самого. Вы станете отрицать, что я дам ему больше, чем можете дать вы?