— Принято! Пишу самодонос: типа, довожу до вашего сведения …, — Николай, включив внешний динамик, шустро набрал на стальной клавиатуре терминала спутниковой связи десять цифр и прижал кнопку вызова.

— Там, пам, тум, пам, там, — нехитрая мелодия звукового набора раздалась в салоне гидроплана. Последовал гудок и женский голос автоответчика на чисто британской мове известил, что «к сожалению, ответить в данную минуту некому, но имеется просто шикарное предложение — оставить голосовое сообщение». Капитан, придав голосу некое разочарование, буркнул, что «Джон, как был размондяем, так видно таким и останется, добавив про тридцать дней, через которые приедет сам и скажет всё, что думает по поводу обязательности приятеля».

— Мальчики! — Мари заглянула в салон. — Тут, какой-то военный пароходик мимо ползёт. Морячки на меня в оптику таращатся. Ежели лифчик сниму, да помашу флотских по примеру платочка, как полагаете, за борт много вывалиться?

— Пожалей, страдальцев, — Андрей, поглощённый настройкой приборов, фыркнул. — У них и без того давление и спермотоксикоз зашкаливает!

— Ничего, молодые, выдержать, — пай-девочкой ворковала девушка. — Тем более, лифчик-то я уже сняла. Помахала так … чисто по-матерински. Пусть их.

Носорог, закончив диалог с электронной дивой, распахнул иллюминатор. — Время пошло. Ну, как обзорчик?

— Загляденье! Как в тире, даже лучше, — Морозов через видоискатель навел оптику на цель. — Ангар и пирс на прямой линии. Кстати, там посудина под погрузкой. Походу чегой-то тяжелое тягают.

— Десять секунд! — Николай следил за стрелкой наручного хронометра. — Время! Врубай лазер!

Пару минут ничего не менялось. Океан так же скучно терся щекой о поплавки, нашептывая что-то незамысловатое. Солнышко выперлось в зенит и упивалось простором. Акватория, переполненная житейской суетой, в чужие дела особо не лезла, своих по самое нехочу.

— Молодой, метку держишь? — с ноткой беспокойства спросил Еремеев, с кресла пилота наблюдая в морской бинокль за ангарами арсенала.

— Начальник, будь спок! — откликнулся Чупа-Чупс, истуканом замерев за треногой лазера. — Ждем-с, как говориться, до первой звез …

Полыхнуло вдруг, даже они не засекли прилет ракеты, хотя примерно знали с какой стороны ждать. Огненный шар ещё набирал силу и на таком расстоянии смотрелся детской забавой, когда вторая почти вертикально шибанула в соседний склад. И, началось светопреставление.

— Мари! — не скрывая мальчишеский восторг, орал старший лейтенант, торопливо разбирая комплекс. — Шустро в нору. Дергаем отсюда, пока не застукали.

Николай, в бешенном темпе щелкал тумблерами, запуская моторы. Девушка скользнула в салон, в миг освободила стопоры и микролифт потянул аппарель вверх. Следом поползла вторая часть, задраивая проём. Оба двигателя синхронно фыркнули и, набирая обороты, запели в одной тональности. Гидроплан, дрогнув, посеменил и, сбивая гребешки волн, коротко подпрыгнув, оторвался от воды. В том бедламе, что творился вокруг, никто и не обратил внимания на Cessna.

Подполковник придавил локтем дверную ручку, такую же вычурную, что и все в этом доме. Массивная, будто шкаф с антресолями, дверь приоткрылась на десяток сантиметров. Надо отметить, петли даже не попытались пискнуть.

— Господа офицеры! — стараясь не выронить бутылки, он носком мокасина из грубой кожи (стилизация под сандалии тутошних индейцев, что с дуру восприняли Кортеса с его бандой в качестве небожителей. За что и поплатились. Гишпанцам нужно было auroom, а инки оказались жмоты и всё до крупиночки отдавать отказались. Итог известен.) увеличил проем. — Кто командиру соизволит помочь?

Офицерская общага на всех широтах одинаковостей имеет больше чем отличий. Ряд односпальных кроватей по линеечке (а, как иначе, армия, однако), тумбочки по правую руку у каждой, приличных размеров стол на все случаи в каре стульев. Да, ещё шикарный диван жоп на пять, не меньше. И, продавлен в меру. Ну и плазменный тв на полстены. (Двадцать первый век за окном.) Картинки новостей гонит, да фасонистый диктор бухтит на языке Санчо-Панса. Среди этой утилитарности господа офицеры военной разведки. Вся группа, колосок к колоску.

Носорог, лежавший с ногами, но обутыми в домашние шлепанцы, тут же отбросил в угол книжку, на глянцевой обложке которой полногрудая брюнетка пожирала взглядом мачо в полицейском мундире:

— Вот это гость! Да ещё полдюжины коньяка! Задалась неделька!

— Гуляй, рванина! — Морозов первым подскочил к Александру. — Что за повод, командир!

— А, тебе, прям обязательно нужна причина? — Капелев забрал у подполковника оставшиеся три бутылки. — Просто пьянка не катит?

— Ничего ты не понимаешь в красивой флотской жизни, а ещё водоплавающий, — укоризненно покачал головой Варшавин, расставляя глиняные кружки по столу, расписанные по местной традиции яркими узорами.

Глава 5. «Почём опиум для народа?»

— Братва! — дверь распахнулась от энергичного пинка и на пороге замаячили две фигуры. Мишкин, сжимая пальцами в каждой руки по бутылю. За стеклом цвета молочных ополосок плескалось не менее двух литров янтарной жидкости. Этикетки, по причине ненадобности, отсутствовали. Из-за спины скалился на все тридцать два Мигель.

— Пара стаканов найдётся? — Валентин пропустил вперед товарища. — Тощи, Куба, снедь! Гулять будем!

— Оба на! — Шестаков спрыгнул с широкого, что тахта молодоженов, подоконника и подхватил за уши две кружки, точная копия тех, что выстроились по периметру стола. — Явно намечается не тривиальная пьянка, но некий сабантуй. Жаль, женщин на базе с гулькин хрен.

— Какая пьянка! — кубинец, танцующей походкой и держа пузатую корзину с верхом наполненную местными овощами-фруктами, двинулся к столу. — Праздник будет, камрад!

— Так я и поверил, — хмыкнул Еремеев, разглядывая бутыли Мишкина. — Что за отрава?

— Нектар! — на кавказский манер поцокал языком Валентин. — Сорок шесть градусов, пьется, что компот.

— Часом не у ветеринаров купили? — подозрительно покосился на бутыли Лях, неся стул за спинку. — Цвет уж больно … Даже этикетки нет.

— Вах! Что этикетка? Так, бумажка с каракулями, — подражал Кикабидзе Мишкин. Кстати, близко к оригиналу подражал. — Напиток Богов!

— В том плане, выпил и на небеса? — проворчал Варшавин, выкладывая из корзины припасы в квадратную чашу из глины сплошь в местных арабесках. — Не парни, я пас. Конский денатурат не буду.

— Хозяин-барин! — закрыл дискуссию подполковник и поднял свою кружку. — Господа офицеры, прошу наполнить бокалы. За не имением таковых, те ёмкости, что под рукой. Спич намечается. Уже в горле стоит, так что не обессудьте.

— Ша, басота! — рявкнул Носорог, набулькивая в кружку коньяк. — Чапай говорить будет!