Проснувшись, Томек спросил:

— Что, пришла моя очередь?

— Да, время становиться на вахту, — подтвердил Хантер, который во время экспедиции был проводником и старшим по бивуаку. — Уже все легли спать. У тебя есть часы? Прекрасно, скоро будет десять. В полночь разбудишь Смугу.

Томек вылез из-под москитьеры; за ним следом выпрыгнул Динго. Мальчик надел пояс с револьвером и взял в руки штуцер.

— Я готов, — заявил он, выходя из палатки.

— Ты замерзнешь, — предупредил его следопыт. — Может быть, оденешься потеплее?

— Согреюсь, когда буду ходить вокруг бивуака. Что входит в мои обязанности?

— Подбрасывай хворост в костер, чтобы не погас, и прислушивайся ко всему, что происходит вокруг. Невдалеке отсюда находится место, куда животные приходят на водопой, но они не подойдут к горящему костру. Если же заметишь что-либо подозрительное, буди одного из нас. Ты не испугаешься одиночества?

— Нет, не испугаюсь. Австралиец Тони научил меня не страшиться леса. В Австралии я не раз бродил один по лесу ночью. Я очень любил охотиться на маленьких медведей коала.

Хантер внимательно посмотрел на Томека. Он дивился, что в глазах того не было ни страха, ни возбуждения, обычных в его возрасте. Заметив воинственное выражение лица мальчика, проводник улыбнулся и сказал:

— Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — ответил Томек, внимательно проверяя затвор штуцера.

Хантер исчез в своей палатке, которую он занимал вместе с боцманом Новицким.

— Ну, как ведет себя наш малыш? — спросил моряк.

— Как старый, опытный охотник, — ответил следопыт.

— Мировой паренек, говорю я вам, но будет, пожалуй, лучше, если мы будем стоять на вахте вместе с ним.

— В эту пору ночи в степи обычно ничего не случается, однако я обещал Вильмовскому, что буду следить за мальчиком. Мы находимся вблизи территории, где живут масаи. Надо хорошо держать нос по ветру.

— Прекрасно, будем время от времени поглядывать в окошечко на нашего малыша, — закончил беседу боцман, садясь на складной стульчик у входного отверстия палатки.

А Томек тем временем совсем не догадывался о хитрости своих друзей. Он посмотрел на темную степь и удовлетворенно вдохнул полной грудью. Некоторое время он наслаждался свежим, здоровым воздухом, а потом медленно и осторожно стал ходить вокруг бивуака. В правой руке он держал заряженный штуцер. Рядом с Томеком бесшумно шагал Динго, изредка пошевеливая ушами. Но вскоре мальчику надоела прогулка вокруг бивуака. Он проверил, хорошо ли привязаны лошади к столбам, вбитым в землю, подбросил валежника в костер и уселся около него. Динго лег рядом, положив голову на лапы. Проходила минута за минутой. Вокруг царила тишина.

Но вдруг Динго поднял голову, пошевелил ушами и вопросительно взглянул на Томека. Мальчик успокоил его движением руки. В кустах, росших рядом с бивуаком, раздался стонущий смех. Томек подхватил штуцер, лежащий на коленях, и положил палец на курок.

«Это, наверное, гиена», — подумал он. Вспомнил охоту на диких собак динго в Австралии. Однако их завывание звучало как жалоба привидения, тогда как голос гиены напоминал неприятный хохот.

Томек решил было разбудить Хантера, но сразу же отказался от этой мысли. Ведь гиена не отважится броситься на людей. В конце концов, ее легко напугать. А если она подойдет слишком близко, то превратится в прекрасную мишень для его штуцера. Гиены по природе очень трусливы, но голод может вынудить их на необыкновенно нахальные поступки.

«Можно ее приманить к костру», — подумал Томек.

Он еще раз приказал Динго не трогаться с места; сам поднялся и достал из котелка кусок мяса, оставшийся от ужина. Сделав несколько шагов по направлению к кустам, откуда послышался стонущий смех гиены, размахнулся и бросил в кусты жирный кусок мяса. Довольный собой, Томек вытер руки о траву, подбросил валежника в костер и спокойно уселся на землю рядом с собакой. Взяв штуцер на изготовку, стал ждать…

Не много животных имеет такую фантастическую историю, как гиены. Еще древние ученые передавали о них самые невероятные вещи, вроде, например, того, что собаки теряют голос и разум, если на них упадет тень от гиены; что эти хищники изумительно подражают голосу человека, чтобы подманивать к себе жертвы; что они разрывают могилы и похищают трупы и т. д.

〈…〉 Туловище у них вытянутое, шея толстая, голова большая, морда некрасивая, кривые передние ноги длиннее задних, на всех конечностях по 4 пальца; уши грубой формы, мало покрытые шерстью; глаза расставлены косо, вечно бегают, страшно блестят и имеют отталкивающее выражение. Толстая неподвижная шея, короткий пушистый хвост, длинная лохматая шерсть, переходящая на спине в щетину, наконец, сам цвет ее, темный, мрачный, — все это производит неприятное впечатление. Кроме того, гиены принадлежат к ночным животным, обладают отвратительным голосом, каким-то адским хохотом; далее, они страшно прожорливы, жадны, распространяют скверный запах, ходят уродливой, хромающей походкой. (А. Брэм. Жизнь животных, т. 1.)

Смех хищника раздался вторично, но уже значительно ближе. Лошади, испугавшись, стали громко фыркать. Томек был несколько удивлен, что никто из охотников до сих пор не проснулся. Голодная гиена, почувствовав запах лошадей и слыша их тревогу, высунула из чащи свою серую морду. И вдруг до нее дошел запах приманки. Ее глаза блеснули, и она сделала несколько шагов в сторону костра. Царившая вокруг тишина успокоила ее. Она медленно выставила из кустов сутулый хребет и, приседая, стала подкрадываться к куску мяса.

Шерсть на загривке Динго встала дыбом. Дрожа от нетерпения, пес смотрел то на своего хозяина, то на крадущееся в тишине дикое животное. Не поднимая штуцера с колен, Томек навел его на задние лапы гиены. Спокойно нажал на курок. Прогремел выстрел. Хищник пронзительно завыл и начал кружиться на месте, поджав подстреленную лапу. Томек моментально привстал на колени, прицелился и выстрелил вторично. Гиена подскочила и, словно сраженная молнией, рухнула на землю.

Томек гладил вздыбленную шерсть Динго, стараясь успокоить собаку. В это время к нему подбежали боцман и Хантер с винтовками в руках.

— Ах чтоб тебя черти… браток! — воскликнул боцман. — Ловко ты поддел это африканское свинство! А что, Хантер, я же вам говорил, что наш пацан не даст себе плевать в кашу?!

— Поздравляю, поздравляю, в самом деле прекрасный выстрел, да еще ночью, — похвалил Хантер Томека, пожимая ему руку.

К этим поздравлениям вскоре присоединились Смуга и Вильмовский; Томек смотрел на них с удивлением. Ведь когда он становился на вахту, следопыт сказал, что все уже легли спать, а тут оказалось, что