–Я не знаю,– сказала Андреа.

Гордон внимательно посмотрел на нее сверху вниз.

–Если тебя интересует, зачем я делаю это, то ответ такой: яне знаю.– Она почувствовала, что после этого признания у нее словно гора с плеч свалилась. До сих пор она не позволяла себе произносить это вслух. Возможно, непрошеный совет Лоры развязал ей язык.– На сознательном уровне, у себя в голове, я цеплялась за объяснения вроде того, что звание маршала даст мне какую-то цель в жизни или что я должна попробовать возместить весь тот ущерб, который пытались причинить мои биологические родители, но, если честно, все, что я делала,– это просто поочередно переставляла ноги, убеждая себя, что лучше бежать вперед, чем падать.

Как всегда, Гордон тщательно обдумал свои слова, прежде чем заговорить.

–Сначала я думал, что ты хочешь позлить свою мать, и ты молодец, потому что этого ты точно добилась, но четыре месяца физической дисциплины и интенсивной учебы обычно не относят к классическим признакам бунта.

В его рассуждениях был смысл.

–Ну, перспектива нюхать фентанил или залететь от банды байкеров меня не сильно привлекала.

Судя по выражению лица Гордона, он не оценил шутку.

–Имеет смысл предположить, что ты хочешь получить ответы о первых годах своей жизни.

–Наверное,– ответила Андреа, хотя это возможное объяснение было только одним из многих.

Служба маршалов США, частью которой теперь была Андреа, контролировала программу безопасности свидетелей, более известную как «защита свидетелей». Согласие Лоры свидетельствовать против отца Андреа привело их обеих в эту программу, хотя Андреа еще даже не родилась, когда ее мать подписала документы. В обмен на показания против отца Андреа Лора получила возможность придумать трагическую историю о своем вдовстве в прибрежном городке в Джорджии. Вместо того чтобы прослыть хладнокровной преступницей, она создала легенду о том, что она специалист по нарушениям речи из маленького городка и ее антиправительственные настроения идеально подходят для работы с разочаровавшимися ветеранами войны, которые лечились в специализированных госпиталях.

К сожалению, на второй неделе обучения в маршальской школе Андреа выяснила, что все записи по защите свидетелей в СМ США строго засекречены. Абсолютно никто не может получить к ним доступ без веского, юридически обоснованного объяснения. Это не иллюминаты. Ты не узнаешь все тайны мира, просто вступив в клуб.

–В любом случае,– Гордон знал, когда нужно сменить тему,– маршальские значки очень впечатляют. Прямо Уайатт Эрп[5].

–Он называется «Серебряная звезда». А Уайатт Эрп не был маршалом, пока кто-то не попытался убить его брата,– Андреа не могла остановиться. Инструкторы вдолбили им в головы историю МШ США так, что она лезла из всех щелей.– Вирджил Эрп был заместителем шерифа во время перестрелки у корраля О. К.

–Мои комплименты вашим преподавателям: они заставили вас раскрыть учебник.– Улыбка Гордона по-прежнему выглядела натянутой, но он продолжил:– Стартовой зарплаты хватит на жизнь. Гарантированное повышение через год. Дальше последуют еще повышения. Оплачиваемые отпуска. Больничные. Медицинская страховка. Обязательный уход на пенсию в пятьдесят семь лет. Ты можешь использовать свой опыт и консультировать, пока не решишь окончательно уйти на покой.

Он старался, поэтому она тоже решила постараться.

–Мы ловим только по-настоящему плохих парней.

Он вскинул брови.

–Мы знаем, с кем имеем дело,– объяснила она.– Это не как местная полиция, которая гонится за водителем, превысившим скорость, и не знает, преследует она члена наркокартеля или парня, опаздывающего на тренировку по софтболу.

Гордон ждал, что она скажет дальше.

–У нас есть их имена и криминальные досье. Судья выдает нам ордер и посылает за ними,– она пожала плечами.– Или мы сопровождаем преступников в здание суда. Или конфискуем имущество белых воротничков. Или следим за тем, чтобы педофилы занимались тем, чем им положено заниматься. Мы не то чтобы ведем расследования. Если только нас не вызывают, чтобы разобраться с очень специфическими деталями. В основном мы имеем дело с людьми, которые уже осуждены. Мы знаем, кто они.

Гордон снова кивнул, но скорее обозначая, что слышит ее, чем соглашаясь с ней.

Она спросила:

–Ты знаешь такую картину – «Проблема, с которой все мы живем»?

–Норман Роквелл, 1964 год, холст, масло.– Гордон знал эту картину.– Вдохновением для работы послужила история шестилетней Руби Бриджес, которую интегрировали в начальную школу для белых в Новом Орлеане.

–Ты знал, что мужчины, которые сопровождают ее, это маршалы США?

–Правда?

Андреа пересказала ему все факты, которые знала на данный момент.

–Маршалы обеспечивают безопасность судей Верховного суда и иностранных делегаций. В их задачу входит защита олимпийских спортсменов. И ученых в Антарктике. Это старейшее федеральное правоохранительное агентство в стране. Джордж Вашингтон лично назначил тринадцать первых маршалов.

Лора выбрала именно этот момент, чтобы присоединиться к семье.

–А еще они охотились за беглыми рабами и возвращали их владельцам. И управляли лагерями для интернированных американцев японского происхождения во время Второй мировой войны. И…

–Лора,– остановил ее Гордон.

Андреа смотрела себе под ноги. Она слышала, о чем говорят другие родители со своими детьми, и ни одна из этих бесед не была такой неприятной, как эта.

–Милая?– Гордон подождал, пока Андреа поднимет глаза.– Я поддерживаю тебя. Ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Тебе не нужно убеждать меня.

–Ой, ну что за хрень,– пробормотала Лора.

Гордон положил руку на плечо Андреа.

–Просто пообещай мне, что всегда будешь помнить, кто ты.

–Да,– сказала Лора,– не забывай, кто именно ты.

Они явно говорили о разных вещах, но Андреа не собиралась начинать дискуссию по этому поводу.

–Мистер Митчелл. Мисс Оливер.– Еще один маршал возник перед ними из ниоткуда. На нем был строгий костюм, пистолет был спрятан под пиджаком. Майк подмигнул Андреа, будто прошло две секунды, а не год и восемь месяцев с тех пор, как они виделись в последний раз.– Я Майкл Варгас, инспектор СМ США. Вы, должно быть, очень гордитесь своей дочерью.

–Варгас?– Лора отшатнулась при виде Майкла. Он был ее куратором в программе защиты свидетелей, и она доверяла ему примерно так же, как и любым другим представителям власти.– Это еще один псевдоним или вы наконец говорите правду?