– Как здесь насчет еды? – волосы на миг взметнулись, открывая сережки.

– Пойдем, – Дисон усмехнулся. – Только уши прикрой, а то наша репутация полетит гномам в топку.

– Куда? – озадаченно переспросила Лин.

Эльф легонько подтолкнул ее к выходу:

– Потом расскажу. О, тебе предстоит узнать очень многое…

– Здесь есть библиотека? – перебила его девушка, немного уязвленная покровительственным тоном.

– Разумеется.

– Тогда не беспокойтесь, сама разберусь.

Дисон взглянул на нее, как на… принцессу:

– Девочка, ты понимаешь нас потому, что так пожелал Малдраб.

– А вы меня как понимаете? – взглянув на озадаченное лицо эльфа, она добавила. – То-то же.

Окружающее существует? Отлично, поиграем в жизнь. В чужую жизнь, как это ни прискорбно…

* * *

Императорская библиотека не шла ни в какое сравнение с библиотекой… какой?!! К сожалению, недостаток времени не позволил Лин полностью погрузиться в мир книг. История, география, религия, искусство – она уделяла время только самым необходимым вещам. Несколько дней на изучение нового мира – это так мало! Кроме того, были еще постоянные беседы с Крезином или Дисоном о политике, власти, силе и тех, кто воплощает их в империи.

Малдраба Четвертого девушка не видела ни разу.

Ее поселили в комнате принцессы, размерами и убранством не уступавшей императорской опочивальне. На вопрос о теперешнем местопребывании Маргалинайи последовал настолько уклончивый ответ, что его вежливее было бы заменить обычным: «Не твое дело».

К счастью, принцесса меняла слуг, как перчатки, поэтому прежние служащие не удивились своей отставке. Правда, портной, которому пришел заказ на новый гардероб, был немного шокирован, однако тугой кошелек с золотыми монетами быстро вернул ему душевное равновесие. А сообщение о том, что одежда нужна через сутки, вновь заставило его схватиться за голову.

Сережки пришлось снять, и эльфийские снадобья полностью зарастили проколотые уши. Чтобы не потерять эти причудливые золотые листики, изображающие, как здесь считали, ланикану, Лин нанизала их на шелковую нить и повесила на шею.

Советники согласились, что парик – вещь, которая любит слетать в самый неподходящий момент, поэтому отрезанные волосы провозгласили символом вечной зависимости принцессы от ее страны и ее отца.

Кстати, вопрос о гардеробе, где должны были наличествовать не только юбки и платья, как-то осмелился затронуть Крезин, но Лин обезоружила его одной-единственной фразой:

– А если штаны будут зеленого цвета?

Советник не стал упорствовать. Он резко сменил тему разговора и начал рассказывать, как проходит паломничество.

Глава 2. О дружбе и Жизни

С такими друзьями враги не нужны.

Лоренс Питер

Жить вредно. От этого умирают.

Станислав Ежи Лец

* * *

Беловолосый человек средних лет споро обдирал шкуру с упитанного зайца. В мире Жизни пища не требовалась, но Первый маг собирался зажарить его на небольшом, отчаянно дымившем костре. И съесть. Чтобы хоть на миг представить себя среди людей…

– Брат! Мне снился сон! Он снова появился!!! Неужели ты ничего не почувствовал? – крик младшего неприятно резал слух.

Охотник досадливо отмахнулся:

– Это всего лишь сон, Ангас. Лан мертв, как и его магия. Не знал, что ты еще видишь сны…

– У меня не было снов со дня смерти Ликиса. Это не случайность! Мы уже достаточно сильны, чтобы вырваться отсюда!

Его собеседник лишь поморщился. Ангасу время от времени что-то казалось, чувствовалось, слышалось… И всегда он бежал со своими видениями к брату, получая если не успокаивающие речи, то подзатыльники – в зависимости от настроения старшего. А оно последние лет двести было исключительно плохим… Но полностью игнорировать непутевого родственника не получалось – иногда его чутье оборачивалось предвиденьем. Советовал же он когда-то не бросаться в открытый бой. В тот последний бой…

– Если ты прав, надо приготовиться. Помни, брат, мы не сильнее его, а хитрее и осторожнее… Какова вероятность ошибки?

– Это была сила, Ванис! Наша сила! Она ощущалась здесь, в другом мире. Иной причины быть не может, а после стычки чужой наверняка ослаблен и ринется сюда зализывать раны. Пусть только покажет путь! Я даже готов оставить его в живых…

Беловолосый хмыкнул. Да, его брат всегда был слабаком. Крови он не любит, видите ли… лишней крови… А кто с перепугу когда-то развязал войну? Ну, где-то на полчаса раньше, чем планировалось, но ведь развязал!

* * *

На погоду в Велли никогда не жаловались, однако чистое небо в первый день Поры Паломничества сочли признаком особого благоволения богов. Но утро в императорском дворце было отнюдь не легким, да и началось оно гораздо раньше восхода. Мгновенно открылось множество недоделанных мелочей, внезапно стали видны слабые стороны подготовки, и еще много, много, невероятно много тех вещей, которые необходимо решить именно сейчас. Слуги носились, как угорелые, гвардейцы им помогали, еще больше усугубляя суматоху, придворные чины тоже изображали бурную деятельность…

О принцессе (вернее, о двойнике) вспомнили только тогда, когда следовало встречать солнце, и Лин была благодарна хоть за это. Она довольно легко справилась со своим нарядом, состоявшим из привычной для нее одежды да необъятного красно-желтого плаща с капюшоном. Собственно, единственное неудобство причинял капюшон, на котором крепилось некое подобие вуали, почти полностью закрывавшее обзор. К счастью, император должен был сам выводить дочь, а советники услужливо подсказывали, где ступеньки и сколько их.

На площади с фонтанами собралась огромная толпа, хоть на церемонию допускалась только знать. Впрочем, выстроенные по периметру гвардейцы также занимали немало места. Шум падающей воды позволял слышать произносимые речи лишь тем, кто стоял на ступенях дворца, однако дворяне не пытались проталкиваться ближе, справедливо полагая, что главное – участие. Или их заранее распределили согласно рангу?

Оказалось, ни то, ни другое.

Как только распахнулась двустворчатая позолоченная дверь, фонтаны разом умолкли. Вся площадь затихла. Император Веллийской империи начал свою речь. Казалось, его голос звучит отовсюду, и даже в самом дальнем углу слышно каждое слово. Лин не могла поверить, что он стоит рядом. Никакая акустика не дала бы такого эффекта, здесь явно использовали магию.

А император говорил о долге и славе, о чести и обязанностях, о прошлом и будущем, о людях и богах. О Паломничестве… Наконец Малдраб обратился к девушке:

– Дочь моя, светлая принцесса Маргалинайя, ты ступаешь на тяжелый путь ради своей любви к Отчизне. Я верю, твое сердце навсегда останется со мной, с нашей империей, и с веллийским народом, о избранная. Ты должна самостоятельно преодолеть все испытания, которые станут перед тобой. Единственное, чем я могу тебе помочь – дать добрых хранителей, что будут оберегать тебя от злого умысла. Сейчас они принесут клятву свободы. Прими ее, и будь великодушна, принцесса.