– Как тебя зовут?

Гартонец жмурится, его смуглое лицо темнеет еще больше. Кстати, красивый парень, да что там говорить – очень красивый! Жаль, то ли немой, то ли просто сумасшедший. С другой стороны, вдруг ему запретили называть имя?

– Ладно, можешь не отвечать на последний вопрос. Ты давно за мной ходишь?

Да.

– Ты гартонец?

Нет.

– Тебя послал император?

Неопределенное пожатие плечами.

– Ты веллиец?

Нет.

– Так, – кажется, в игру вступает некто неизвестный, – ты местный?

Нет.

– Ты немой?

У парня на удивление богатая мимика, но отменить вопрос и задать следующий девушка не успела. Он бухнул на колени, схватил полы ее дурацкого плаща, попытался их облобызать и произнес:

– Простите, принцесса. Я недостоин, – его голос был преисполнен отчаянья. – Я приму наказание, принцесса, – и совсем тихо, – прошу вас, не… не сообщайте учителю.

Лин в немом изумлении смотрела на своего второго хранителя и пыталась сообразить, что принято говорить в таких случаях. Однако на ум не пришло ничего, кроме повелительного:

– Быстро вставай и пошли со мной, пока никто не обратил внимания!

Комнаты, отведенные для императорской семьи, нашлись довольно легко. Оказалось, жилые помещения располагались немного в стороне от самого храма, и большинство прибывших уже разместились. Сами здания больше всего походили на деревенские избушки: деревянные строения, крытые чем-то сродни камышу, рядом – кабинка для удобств, и возле каждого – колодец. Даже нужный дом долго искать не пришлось – на его крыльце дремал Марк. Услышав шаги, он поднял голову и радостно осклабился:

– А, нашлась-таки! К тебе тут император заходил. Очень расстроился, что не застал!

– Надеюсь, ты его утешил? – огрызнулась девушка, все еще досадуя из-за представления, устроенного вторым хранителем.

– Нет, таких подвигов от меня не требовалось. Он, кстати, просил… то есть приказывал тебе передать… Подожди, сейчас вспомню дословно… Ага, слушай: «Последнее слово останется за мной, хоть я не издам ни звука. Посмотрим, сможет ли она… то есть ты… улыбаться завтра». Тебе это о чем-то говорит?

– Только о том, что все дурно пахнет. Но мы и раньше об этом знали, верно? Давай не будем о грустном. Познакомься, это Кариман, твой коллега. Кариман, это Маркан. Надеюсь, вы поладите. Кстати, у тебя есть уменьшительное имя?

– Зачем, принцесса?

– Меня же она зачем-то называет Марком, – гвардеец повернулся к любопытствующему. – Советую вспоминать быстрее, а то наша принцесса такая выдумщица, – мечтательным голосом продолжил он, – обзовет, моргнуть не успеешь. Такая затейница…

– Марк, на два слова, – Лин отошла в сторону. – Что случилось? Он тебе угрожал?

– С чего бы? – спросил тот, отводя взгляд в сторону.

– Марк, пожалуйста, – девушка попыталась заглянуть ему в глаза, – скажи, в чем дело?

– А с чего ты, собственно, решила, будто произошло нечто, стоящее внимания?

– Послушай, мы знакомы не очень давно, – она старательно подбирала слова, – но я заметила, что в присутствии императора ты ведешь себя немного… по-другому. Я, конечно, все понимаю, однако в следующий раз просто отошлю тебя по избытому маршруту.

– Это туда, куда я думаю?

– Ты об этом думаешь постоянно, так что, полагаю, адресом не ошибешься.

– У-у-у, детка, а ты жестокая.

– Я никакая. Пораскинь мозгами, и поймешь, о чем я.

– Нет, думать – занятие недостойное для настоящего солдата. Лучше я загляну вечерком, ты мне все расскажешь, – он хитро подмигнул, – а, может, и покажешь, если я буду достаточно милым…

– Знаешь, Марк, я начинаю подозревать, что тебя достал отнюдь не император, – девушка немного расстроилась. – Скажи-ка лучше, чем тебя обидела именно я?

– Ну, Лин, неужели я не могу пофлиртовать с привлекательной девушкой? – дурашливо начал он.

– Ну, Марк, – в тон ему продолжила Лин, – если бы здесь была девушка с другой внешностью, я, пожалуй, поверила бы.

– Извини, – теперь гвардеец был совершенно серьезен. – Я не думал, что ты так все воспримешь, – он мило улыбнулся. – А этот старый напыщенный козел всего лишь напомнил, что жить мы будем недолго и несчастливо, хотя умрем в один день.

– Знаешь, при первой встрече ты был совсем другим.

– Да и ты была другая. Для меня. Погоди-ка, почему мы здесь топчемся?

– Как почему? Хочешь посвятить парнишку во все подробности императорского быта?

– Лин, ты с дуба рухнула? – Марк искренне удивился. – Он же метаморф. Тебе это ни о чем не говорит? Ему наши перешептывания все равно, что… А, проклятье, я не подумал…

– Ага, недостойное занятие для воина… Я помню. Ладно, возвращаемся. Чего же ты раньше не сказал?..

Гвардеец философски пожал плечами:

– Думаешь, наше дитя природы разбирается в имперских конфликтах?

– Думаю, глупых здесь нет, а опыт приходит со временем. И почему дитя природы? Парень выглядит вполне цивилизованно.

– Потому что по меркам метаморфов он – несмышленый младенец, которого от мамочки, то бишь учителя, и на шаг отпускать нельзя. Вот лет через сто…

– Врешь!

– Сама спроси. Или в книжке почитай. Лин, ты вообще что-нибудь знаешь о расах?

– Знаю! Названия. Хватит придираться, принцесса не должна забивать голову подобной ерундой.

Лин все-таки казалось, что Марк слегка привирает. Ребенок в облике мужчины? Не может быть! Больше похоже на то, что у двухметрового «парнишки» напрочь отсутствует опыт общения с титулованными особами. Наверно, в паре с наставником он должен был набираться житейской мудрости, однако опрометчивое желание девушки видеть рядом с собой друга (живого друга!) разрушило эти планы. С другой стороны, как мог Варласт бросить ученика на произвол судьбы? А если иметь хоть немного подозрительности, то можно перефразировать вопрос: зачем опытному телохранителю поручать охрану важной стратегической пешки своему лучшему, но все же ученику, ставя его в пару с человеком, которого выбрала по своей прихоти девчонка? Ответы делятся на две категории, в зависимости от отношений наставника и его подопечного. Утешительные – если Варласт готов самоустраниться, не мешая ученику зарабатывать уважение при дворах, что довольно маловероятно; и тревожащие, если Кариман – еще одна марионетка в их с Марком компании.

Торчать на глазах прибывавшей публики (странно, пару минут назад никого, кроме случайных прохожих, не было), которая жаждала взглянуть то ли на такую редкую диковинку, как принцесса, то ли на еще редчайший и почти вымерший вид – императора (спешите – последний представитель!), Лин не хотела. Она быстро шмыгнула в дом, хорошо хоть не пришлось искать ключ – дверь запиралась изнутри на щеколду («Чтоб папа не вломился в неподходящее время, или как? А воры?»). Оба хранителя остались на крыльце.