— Я был на месте первого преступления, — ответил Миллер. — Маргарет Мозли… — Он огляделся, все смотрели на него. — Я пошел туда и нашел ее… то есть ее обнаружил не я. Я просто был первым детективом из тех, кто туда приехал. На месте уже были полицейские. Коронер был в пути. Я вошел… в спальню, увидел жертву на кровати… — Миллер покачал головой.

— Каким было ваше первое впечатление, детектив Миллер? — спросил Килларни.

Миллер поднял глаза.

— Первое впечатление?

— Первое, что вы почувствовали.

— Первое, что я почувствовал, было ощущение, будто меня ударили. — Он поднял кулак и стукнул им по груди. — Словно кто-то влепил мне бейсбольной битой. Вот что я почувствовал.

— Вы подошли к месту преступления или осмотрели его из стационарного положения?

— Из стационарного, как нас и учили: всегда осматривать место преступления из стационарного положения, искать несоответствия, предметы, которых там быть не должно, прежде всего обращать внимание на очевидное.

— И?

— Конечно, лента.

Килларни кивнул.

— Да, лента, бирка. А потом?

— Запах лаванды.

— Точно?

— Да, это была лаванда. Так же, как и в двух других случаях.

— Вы были на двух других местах преступления? — спросил Килларни.

— Нет, — ответил Миллер. — Просто я был при исполнении, когда произошло первое убийство. Это дело не было на мне официально. Однако я видел предварительный отчет по третьему случаю. А вчера вечером я был на месте последнего убийства…

— Кто выезжал на второе убийство? — спросил Килларни.

— Второе произошло в юрисдикции четвертого участка, — ответил Миллер. — Никто из нас не имел дела с этим убийством.

— А с третьим? — Килларни опустил взгляд на бумаги, лежавшие на столе. — Барбара Ли. Кто-нибудь подключался?

Карл Оливер, сидевший справа от Миллера, поднял руку:

— Я и мой напарник, Крис Метц.

Метц также поднял руку, чтобы Килларни понял, о ком идет речь, и добавил:

— Официально это убийство было в юрисдикции шестого участка, но у них не было свободных людей, потому поехали мы.

— Что объясняет одну из главных причин, почему этой серией никто не занимался целых восемь месяцев, — заметил Килларни. — Также это объясняет, почему ваш шеф полиции прикрепил это дело к одному участку и одному детективу. Верно, мистер Миллер?

Миллер кивнул.

Килларни повернулся к Карлу Оливеру.

— Тогда расскажите нам о третьем убийстве, детектив Оливер.

— То же самое, — ответил Оливер. — Лаванда.

— Значит, возможно, у нас есть подпись. Лента во втором случае с мисс Энн Райнер была…

— Розовая, — вмешался Эл Рос.

— И еще у нас есть пустая бирка. Багажная бирка? Бирка из морга? Бирка от пропавшего имущества? Этого мы не знаем и можем только гадать.

Килларни медленно кивнул и засунул руки в карманы.

— Маргарет Мозли, Энн Райнер, Барбара Ли, Кэтрин Шеридан. Тридцать семь, сорок, двадцать девять и сорок девять лет от роду соответственно. Ленты голубого, розового, желтого и белого цветов. Те же духи во всех случаях. Возможно, наш друг брызнул лавандовой туалетной водой на тело, кровать и занавески, чтобы скрыть запах разложения. Может, он надеялся, что благодаря этой уловке тело найдут позже, — Килларни наклонил голову набок и покосился на Миллера, потом посмотрел на Роса. — А может, и нет. В любом случае в последнем деле этот фокус не сработал, потому что была заказана пицца.

— Возможно, бирка и лаванда вовсе ничего не значат, — предположил Миллер.

— Может быть, мистер Миллер. Да, видно, тот, кто начал лгать, не обойдется ложью малой.[1] — Килларни понимающе улыбнулся. — Лично я виню телевидение.

Миллер нахмурился.

— И Интернет, — добавил Килларни.

— Я не понимаю…

— Вы хоть представляете, сколько тонкостей нашей работы можно узнать с помощью телевизора и Интернета? — спросил Килларни. Миллер открыл рот, чтобы ответить, но Килларни его перебил: — Это риторический вопрос, мистер Миллер. Я веду к тому, что очень многое из того, что мы ищем на месте преступления, описано в Интернете. Если вы знаете, что ищут криминалисты и судмедэксперты, вы можете спрятать это либо дать им то, что не имеет никакого значения.

— Вы считаете, что он будет продолжать убивать? — спросил Миллер.

Килларни улыбнулся.

— Продолжать убивать? Наш друг? О да, мистер Миллер. Я могу это гарантировать.

Детективы обменялись неуверенными взглядами.

— Итак, вы хотите знать, как найти этого парня, верно? — спросил Килларни. — Вы хотите знать то, что знаю я. Вы хотите услышать магические слова, которые откроют правду и прольют свет на это мрачнейшее из мест, не так ли?

Детективы молча ждали, пока он продолжит.

— Нет никаких магических слов, и свет пролить не получится, — тихо сказал Килларни. — Вы найдете этого человека с помощью упорства… только лишь с помощью упорства. Дело не в удаче и не в предположениях, — улыбнулся он. — Я знаю, что это для вас не новость, но иногда всем нам нужно напоминать о простых истинах следственной работы. И если вам нужна причина, рациональное зерно… — Он покачал головой. — Вот что я вам скажу, господа: нельзя найти рациональное в иррациональном. Единственный человек, который прекрасно понимает, почему Ленточный Убийца совершает убийства…

— Это он сам, — закончил за него Миллер.

— Очень хорошо, детектив Миллер. Браво!

* * *

Меня зовут Джон Роби, и я знаю все, что вы хотели бы узнать о Кэтрин Шеридан.

Я знаю, на какой улице она живет и какой вид открывается из ее заднего дворика. Я знаю ее предпочтения в еде, и где она покупает продукты. Я знаю, какие духи она любит и цвета, которые, как она считает, ей к лицу. Я знаю, сколько ей лет, где она родилась, как она относится ко многим вещам и почему…

Но я также знаю другое. Нечто важное. То, что пугает ее. То, что заставило ее гадать, правильное ли решение она приняла. Гадать, что произойдет, если решение окажется неверным.

Я знаком с легким и сложным, простым и замысловатым.

Я знаю тени, что следуют за нами, и те, что ждут.

Ну меня есть свои тени, свои страхи, свои маленькие тайны.

Как и мое имя, которое не всегда было Джон Роби…

Но подобные детали сейчас не имеют значения. Мы поговорим о них, когда будет время.